— Они что-нибудь знают обо мне?
— Нет, ни звука не слетело с моих губ. Я не привык трепать имя женщины даже в респектабельных клубах Голдерз Грин.
— Они будут возражать?
— Моя мать придет в бешенство из-за того, что я лишил ее возможности быть бабушкой в течение трех лет, а отец выставит на стол мерзкое сладкое вино и выразит надежду, что в следующий раз это будет мальчик.
— О! — воскликнула Эйлин. Теперь, когда его родители стали для нее реальными людьми, она почувствовала некоторую нервозность. — Мне они понравятся? — робко спросила она.
— Вероятно, они поставят тебя к стенке, — весело ответил Джоэль, — а потом твои поставят меня.
— О! — снова сказала Эйлин.
— Не обижайся, крошка. Никого нельзя заставить любить другого человека в приказном порядке. Ведь ты выходишь замуж за меня?
— Я должна позвонить, — повторила Эйлин. Она надела плащ и вышла на освещенную светом звезд дорогу. Хлопья снега еще сверкали на склоне холма, но деревья уже стояли черные и голые. Она медленно спустилась с холма и подошла к телефонной будке, думая о том, что ее воображаемый хрустальный шар счастья дал трещину. Ей не хотелось, чтобы их личные дела стали общественным достоянием. И все же Эйлин считала своим долгом сказать матери правду. Любое умолчание будет воспринято как оскорбление.
Она вошла в отсыревшую будку и назвала оператору номер своей матери.
— Мама, это Эйлин. Как вы?
— Привет, милая. Как Гей?
— Прекрасно. Здесь шел снег.
— Как Гей ведет себя?
— Более или менее, — усмехнувшись, сказала Эйлин.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Так, я просто шучу, — торопливо ответила Эйлин. — Она замечательная.
— Я очень рада. И у тебя все в порядке? У вас не слишком сыро? Ты не забываешь проветривать постель Гей? Я положила достаточно теплой одежды?
— Да, да, конечно. Мама, здесь Джоэль.
— Что?
— Я сказала, что здесь Джоэль.
— Ах, дорогая, разве это разумно? — Эйлин безошибочно услышала в ее голосе разочарование.
— Он хотел увидеть Гей, и я сказала, что он может навестить ее, если хочет. Ведь все же он ее отец.
— Не поздно ли вспоминать об этом?
Эйлин сделала глубокий вдох.
— Мама, я думаю, что все будет хорошо.
Она не смогла удержаться от торжествующих ноток в голосе.
— Ты хочешь сказать…
— Да, мы собираемся пожениться.
На несколько секунд воцарилось молчание, и мать произнесла с самым большим выражением тепла и восторга, на какое была способна — Эйлин понимала, чего ей это стоило:
— Дорогая, это великолепно. Но ты уверена?
