— Четыре за две сотни, — ответил Кэшин. — Хорошая цена.
— Да ты нас по миру пустишь со своей хорошей ценой! Суд будет на той неделе, в среду.
— Я позвоню, скажу точное время.
Берн кинул на столешницу новое бревно и нажал на педаль. Послышался оглушительный треск, щепки полетели по всему сараю.
— Вот черт! — ругнулся он, вытаскивая щепку из своего замызганного армейского джемпера.
— Техника безопасности на должном уровне, — бросил Кэшин. — Ну, я пошел.
Он вышел наружу, на задний двор Берна, где теснились остовы машин, легковых фургонов, грузовиков и лежало всякое старье: инструмент, оконные рамы, двери, раковины, сливные бачки, тазы, низкосортная древесина, кирпич. Берн пошел проводить его до машины, припаркованной на лужайке.
— Джо, послушай, что скажу, — заговорил он. — Дебби мне говорила, будто мальчишка Пиггот… забыл, как его там, их всех не упомнишь… Так вот, она говорила, что он в школе дурью торгует.
Кэшин уже сел в машину и открыл окно.
— С каких это пор ты стал против наркотиков, Берн? Берн выпучил глаза и поскреб грязной пятерней поверх своей вязаной шапочки:
— Так это ж совсем другое дело. Детям продает, понимаешь?
— А с чего это она тебе рассказала?
— Ну, не мне. Матери своей.
— Зачем?
Берн прокашлялся и шумно сплюнул:
— Лиэнн эту дрянь у нас дома нашла. Это не Дебби, нет, просто ее попросила спрятать другая девчонка, а уж она купила у Пиггота.
Кэшин запустил двигатель.
— Берн, — произнес он, — ты что, хочешь, чтобы твой брат, полицейский, пошел войной на подростков-наркоманов? Подумай, сколько их, таких Пигготов, — море.
Берн призадумался.
— Да, наверное, так оно и есть. Ну и всех собак сразу на меня спустят. Если дойдет до разборок Дугью и Пигготов, они с нами церемониться не станут.
— Мы этого не допустим. Я тебе позвоню.
— Погоди. Тут такое дело…
— Что?
— Поговори с Дебби как положено. Свою мать она все равно не послушает, а у меня духу не хватает.
— Так ты же сказал, она прятала, и все. Берн пожал плечами и огляделся:
— На всякий случай. Хуже-то не будет, так ведь?
Кэшин знал, что последует за этим. Сейчас Берн вспомнит, как чуть было не погиб, когда вскочил на спину огромного, как горилла, тупого терри-лунца и молотил его лбом, пока тот не разжал свою мертвую хватку.
— Когда она из школы приходит? — спросил Кэшин.
— Часа в четыре.
— Ладно, я как-нибудь объявлюсь, проведу профилактическую беседу.
— Хороший ты человек, Джо!
— Нет. Просто ты мне все уши прожужжал своим терри-лунцем. Он бы меня не отпустил, точно.
