Революции чаще всего совершаются либо ходом вещей — в случае, когда власть вовсе уж импотентна, и тогда графоманы-непрофессионалы спешат примазаться к этой победе, — либо делается руками тех, кому захотелось признания в качестве художников. Такое, кстати, в истории бывало сплошь и рядом — эстетически бездарные, но политически активные персонажи умудрялись вписаться в историю литературы (живописи, музыки) — а то и захватить в ней лидирующие позиции.
Недавно в гостях у автора этих строк, в эфире «Сити FM», мудрец Игорь Ефимов высказал свою, никем доселе не опровергнутую версию сталинских репрессий. Как известно, это вечный вопрос, перед которым пасуют и самые продвинутые мыслители: был ли у этих репрессий хоть какой-то критерий? Во Франции, в Германии и даже в Камбодже все ясно: действовал имущественный, сословный, национальный или образовательный ценз. Уничтожали богатых, ученых, городских — только в России в 1937 году все таинственно. Крестьянство уверено, что больше всех пострадало оно, интеллигенция — что она, оголтелые националисты убеждены, что сажали революционеров-евреев и что это был прекрасный в своей грозности русский реванш (многие евреи, привычно считая свою трагедию главной, не возражают); между тем на поверку выходит, что все социальные страты страдали пропорционально, что процент крестьян, интеллигентов и даже евреев был среди репрессированных примерно тот же, что и среди уцелевших; пролетарское происхождение не спасало.
Автор этих строк в свое время пришел к выводу, что любой поиск критерия есть уже оправдание происшедшего, потому что сажали не за что-то и не почему-то, а ради чего-то; роман «Оправдание» остался памятником этой версии. Но и о полной случайности говорить затруднительно, потому что существовали хорошо известные способы спастись: например, доносить и вообще вести себя наиболее отвратительным образом.
В новом романе «Список» автор уже высказывает — правда, устами малоприятного персонажа — мысль о том, что критерий был один, чисто ситуативный: те, кто успел донести раньше, сажали тех, кто донести покамест не успел (и тем самым оказался чуть-чуть лучше).
Версия Ефимова прозаичней и достоверней: вдумчиво изучив статистику, он заметил, что среди арестованных — во всех сферах — преобладают профессионалы, опытные и качественные работники, тогда как среди следователей и доносчиков — полуграмотные, полуобразованные, многократно менявшие работу, не умеющие толком выдумать обвинение и пробавляющиеся всякого рода туннелями от Бомбея до Лондона.
