Третий и последний заезд был на семьдесят пять миль, семьдесят пять кругов по треку, и на тридцатом кругу Уоллес Быстроход вырвался вперед, на самую малость, но все-таки вырвался, — и тут вдруг случилось что-то неладное, левое переднее колесо отскочило, и машина бешено перекувырнулась в воздухе.
На глазах у всех Уоллеса выбросило из машины. На глазах у всех машина ударила его о деревянный забор.
Майк бросился со всех ног вниз по трибуне, чтобы оказаться поближе. Я побежал за ним и слышал, как он чертыхается.
Гонки не прекращались, только несколько рабочих убрали с дороги разбитую машину, а самого Уоллеса отнесли в карету скорой помощи. Когда остальные машины проходили семидесятый круг, какой-то человек обратился к зрителям и сообщил, что Уоллеса Быстрохода убило на месте.
Господи боже!
— Этот парень, — сказал Майк, — он убит. Этот парень, который гонял по шоссе в своем желтом «форде», он убит, Джо! Этот парень, который прокатил нас в Фаулер и угощал клубничной.
Когда стемнело, по дороге домой Майк заплакал. Что он плачет, я мог догадаться только по его голосу.
Конечно, он не плакал по-настоящему.
— Подумай только, такой чудесный парень, Джо, — сказал он. — Вот его-то как раз и убило.
Мы по-прежнему просиживали целые дни на ступеньках крыльца и наблюдали за проезжающими автомобилями, но нам было грустно. Мы знали, что человек в желтом «форде» никогда больше не появится на шоссе. Время от времени Майк вскакивал и начинал боксировать воздух, только это было уже не то. Он больше не был счастлив, ему было тяжко, и, казалось, он хочет нокаутировать к черту что-то такое на свете, из-за чего с такими парнями, как Уоллес Быстроход, происходят такие ужасные вещи.
Люк держал меня за руку, а я держал за руку Маргарет. У каждого из нас было по монетке в пять центов, чтобы пожертвовать на церковь, и Люк мне говорил:
— Смотри, Марк, не забудь опустить деньги в кружку, а то опять припрячешь и купишь себе мороженого.
— Сам не забудь, — отвечал я.
В прошлый раз Люк не опустил свою монету в кружку, и я это заметил. Днем тогда было очень жарко, и я купил себе мороженого. Шульц дал мне целых две ложечки. Люк увидел, что я ем мороженое под китайской яблоней в школьном дворе.
Он действовал быстро, как сыщик из кино.
— Ага, — сказал он. — Где ты достал деньги, Марк?
— Сам знаешь где, — сказал я.
— Нет, — сказал он. — Где? Говори!
— Да это на церковь, — сказал я. — Я их не опустил.
