— В этом все и дело? — спросила она не столько разочарованно, сколько настороженно.
— А этого, по-вашему, мало! — воскликнул он, не замечая ее настороженности. — Может быть, и наш Олежка такую заботу нашел. Вам, конечно, это привычно, и вы не замечаете. Мать тоже не замечает своей любви к ребятишкам. Святое дело — оно всегда тихое и для других малозаметное. Это вы учтите.
— Хорошо, учту эту свою святость. Тем более что, мы пришли.
— Мне теперь жить намного легче.
— Вот как! А мне так ничуть. Давайте… — Она, как тогда в вагоне, выхватила Леньку из его рук. — Стеганку вашу сейчас вынесу.
Она ушла куда-то за дом, и Андрей Фомич остался один. Он стоял, прислонившись к воротам, и слушал, как она шла сначала по асфальту, потом по ступенькам крыльца. Вот она негромко постучала по стеклу, наверное, в окно, а может быть, у них там в дверях стекло, вот сказала что-то, и ей ответил заспанный женский голос. Снова шаги по крыльцу, по асфальту, и вот она сама:
— Держите вашу стеганку. И большое вам спасибо. Спокойной ночи.
Он испугался, что она сейчас уйдет и он никогда больше не увидит ее.
— Постойте! Я завтра приду.
— А это еще зачем?
— Надо, значит, — сказал Андрей Фомич так убежденно, что девушка сразу притихла.
Окно около парадной двери осветилось.
— Вы даже не спросили, как меня зовут, — укоризненно сказала она и усмехнулась.
Он отнесся к этому со всем простодушием, на какое способен человек, охмелевший от радости.
— Эх, глупая голова! — Он хлопнул себя по лбу.
— Меня зовут Алла. А вас?
— Андрей Фомич. Это все так зовут. Андрей, значит, я.
— Андрей Фомич? — Девушка удивленно посмотрела на него. — Ну ладно. Приходите…
5
Дверь оказалась не стеклянная, как он подумал ночью, когда провожал Аллу, а обыкновенная, деревянная, обтянутая коричневым дерматином, и по сторонам были два окна, очень узкие и высокие. В какое-то из них и стучала Алла.
Андрей Фомич тоже решил постучать, но не успел он ступить на крыльцо, как из двери стремительно вышла немолодая черноволосая женщина в белом халате. «Сама начальница», — решил он, но, разглядев стетоскоп в нагрудном кармане, догадался, что это врач.
— Вам кого? — спросила она строго и вместе с тем как-то так доброжелательно, что Андрей Фомич сразу признался:
— Воспитательницу надо бы. Аллу.
Он заметил, как она прикрыла свои черные острые глаза и, чуть заметно улыбнувшись, мгновенно оглядела его. Человек не робкий, Андрей Фомич присмирел. «Ну и глаза! От такой не скроешься. Хорошо еще, что приоделся и побрился. Вчера бы увидела меня, черта замурзанного…»
