– Что вы, маэстро! Не за что! Это вам спасибо! За то, что вы есть! Почту зачесть связать вас… узами дружбы. Не возражаете?
– М-м. В принципе… Но несколько неожиданно.
– В принципе, в принципе! Не сразу. Сразу у нас только кошки родятся, и контра в расход пускается.
Garde a vous! Внимание и ещё раз внимание! Вскользь о контре – явный нажим. И потом эта долгая тягучая беседа entire nous. Скорее многозначительная, чем многозначная. Prive, в одесской гостинице, в шикарных апартаментах товарища Минускульского. Именно шикарных, не роскошных. Шик – всегда дешёвый, даже если золотые унитазы. Роскошь – всегда королевская, даже если король нищ.
Garde a vous! Крепкая мужская дружба. Задушевность, красное вино, дорогие папиросы. Дети Луны?
Если бы! Тогда всё-таки есть шанс мягко отвертеться.
Э, нет! Дети Луны – продукт разложения эксплуататорских классов, которые не знают, что делать. В нашей среде, среди трудящихся, которые стоят на точке зрения нормальных отношений между полами, которые строят своё общество на здоровых принципах, нам господчиков такого рода не надо!
Товарищ Минускулький про иную дружбу. Взаимопонимание при обоюдной пользе. Почему бы маэстро не попробовать себя… а хотя бы в роли следователя Центррозыска?! При его феноменальной памяти на лица, имена, обстоятельства! Для утверждения законности без гнева и пристрастий, во избежание перегибов.
Garde a vous! Вскользь о перегибах – снова явный нажим. Не далее как нынче утречком вот был бы перегиб!
Но Центррозыск – только для начала! Впоследствии – что-нибудь такое, с открытой визой. Коминтерн, информационно-организационный отдел хотя бы. В роли… а хотя бы переводчика. По всему миру – за казённый счёт. Сочетание приятного с полезным. Маэстро согласен? В принципе?
Что ж, пожалуй…
Мнилось, этих-то друзей переиграть будет сложно, но возможно. Разве маэстро не маэстро?! Жизнь – те же шахматы, но попроще. Да, где-то временно уступить инициативу, потерять качество, пожертвовать фигуру. Но в итоге!
И ведь по большому счёту оказался прав. Чего бы это ни стоило. Многого стоило. Но в итоге!
* * *
Или взять июль двадцать первого. Когда перезрелая швейцарка добилась своего-женского, заполучила в мужья относительно молодого, ещё и русского, ещё и маэстро. (Она добилась! Как вам нравится!)
Oh, mon officier!
– Анна! Не называй меня так.
– Но ты взаправду офицер! И – мой! И не называй меня – Анна. Анна-Лиза…
– Анна́-Лиз. Ана́лиз. Так лучше?
– Oh, mon officier!
