Сама страстность, раба любви. Играла из рук вон плохо – и в шахматы, и в жизни.
Сошлись по службе. Коминтерновский переводчик Ерохин – швейцарская журналистка Рюг. Поселили при гостинице «Люкс», в общежитии Коминтерна. Служебный роман. Преувеличенный. Или искренне верила, что так и надо – как в немом кино. Если б в немом! Всё-таки журналист должен больше слушать, чем говорить.
– Я просто принесла тебе плед. Здесь везде такой сквозняк. И ещё нужен твой совет на ужин. У нас из продуктов только картофель, сельдь, брюква. Сделать «под шубой»?
– Сделай.
– Но нет лука. И постного масла. И во всём этом городе нет. «Под шубой» не получится.
– Не делай.
– Но надо же питаться!
– Не надо.
– Как так?! Что ты такое говоришь?!
– Аннализ! Говоришь ты! Я думаю над позицией! А ты говоришь, говоришь!
– Молчу, молчу… О, ты думаешь над позицией? Oh, mon officier! Мы без ужина – в постель?! О, согласна! Так мёрзну в этом городе! Согрей же меня, согрей!
Стерпится – слюбится?
Слюбится – увольте! Однако всё стерпится ради того, чтобы легально отъехать. Куда, куда! В заграничное путешествие! Неважно куда. Отсюда! Уже в курсе – из Одессы в Московскую ЧК поступил анонимный донос: гр. Ерохин связан с деникинской контрразведкой, получил от неё сто тыщ рублей, на кои средства и живёт при гостинице «Люкс». Дикость! Но не чудовищней, чем сундук английского агента.
Ехать, ехать! Хоть чучелом, хоть тушкой при законной супруге! Брак официальный, супруга – иностранная подданная. Какие препоны?!
А никаких. Всё, свободен!
Вот она, цена крепкой мужской дружбы!
Высока цена, высока. Ладно, когда под боком просто фефёла. Но ведь и соглядатай. Довелось, знаете ли, проаннализироватъ изнутри: Коминтерн создан и существует для проникновения обширной агентуры в зарубежные, враждебные Совдепии страны. Вербовщики-наводчики. Le conspirationnsime в чистом виде. Просто так, за красивые глаза, туда не берут. (Аннализ? Красивые глаза? Увольте!) Вот по дружбе – иное дело! Гр. Ерохин не даст соврать!
Не даст. Однако предупреждён – вооружён. Муж и жена – сообщающиеся сосуды, да не будет превратно истолковано. Кто к кому приставлен – простейшая двухходовка. Но en faveur? В чью пользу? Определять, взвешивать тому, кто предупреждён.
– Oh, mon officier! Тебе нравится Берлин? Здесь так прэлэстно, правда? Обратил внимание, какой всюду Ordnung? И с продуктами! И с погодой!
– О, да.
– А ты куда?
Н-на кудыкину гору! На Курфюрстенштрассе. Прицениться.
