Каждый из них что-то забубнил про то, что это беспредельная тюрьма и что всех сейчас поломают за кружку чифиря.
И тут меня как кто-то в спину толкнул. Я поднялся во весь рост и громко сказал:
– А почему бы не чифирнуть с уважаемым человеком? У меня дрова есть, осталось только чайком разжиться. Кто смог через шмон пронести, братва?
В этапке наступила такая тишина, что было слышно, как тикали часы на руке у вора. Тихон повернул голову в мою сторону, и в его глазах мелькнуло удивление. Перед ним стоял мальчишка, который в отличие от остальных бывалых сидельцев не стал жевать сопли, а смело согласился на предложение вора. Но, кроме удивления, я успел заметить и восхищение. Оно было мимолетным, но я все же сумел его уловить в глазах Тихона.
– Ну что, братва? Неужели ни у кого чая нет? – Тихон обвел взглядом арестантов, после чего многие стали доставать из баулов завернутые в фольгу небольшие свертки.
Не знаю, что именно меня толкнуло на этот шаг, но мне почему-то стало не по себе перед вором за братву, которая проявила себя не лучшим образом в глазах такого человека, как Тихон. При появлении вора в законе на меня вдруг нахлынула такая уверенность, какая, наверное, возникала у солдат, которые смело шли в бой на верную смерть, видя, что впереди них бесстрашно бросался на врага их командир. Многие, поняв свою ошибку, кинулись мне помогать «мутить» чифирь, и уже через минуту по этапке стал разноситься запах горелой бумаги и свежезаваренного чая. Этот запах распространился не только по камере, но и проник за дверь, так как в следующую секунду она распахнулась и на пороге вырос уже знакомый мне конвоир. Когда он увидел меня с дымящейся кружкой в руках, эмоции стали переполнять его со страшной силой. Поначалу он просто открывал рот, не произнося ни звука, но потом тишину в камере разорвал громкий голос:
– Да вы что тут, совсем страх потеряли? И это опять ты?! Ну, все, ты сам напросился, пацан! – И конвоир, выхватив дубинку, двинулся на меня.
«Ну, Серый, приехали», – подумал я, наблюдая, как на меня надвигается злобный конвоир. Но я решил не показывать никому свой страх и, встав перед ним во весь рост, зло посмотрел в глаза, что, наверное, еще больше его разозлило. В следующую минуту он замахнулся своим резиновым орудием, намереваясь огреть меня им по голове. И огрел бы, если бы не произошло следующее. Когда его рука стала опускаться, возле него вдруг вырос Тихон, который железной хваткой успел остановить удар еще в полете.
