После того как прошел шмон, нас отправили в этапку, где мы должны были ожидать буц-команду – неотъемлемое действие новочеркасской тюрьмы. Кто-то надевал на себя побольше теплых вещей в надежде смягчить удары дубинок, кто-то просто лихорадочно курил одну папиросу за другой в ожидании экзекуции. Минуты тянулись как кисель, и это уже начинало бить по нервам, когда вдруг за дверью мы услышали радостный возглас дежурного помощника начальника следственного изолятора:
– Какая встреча, Тихон!
Я сидел вдали от двери, но все равно услышал, как среди арестантов пробежал шепот:
– Ростовский вор в законе Тихон заехал.
Несмотря на ожидаемую расправу со стороны администрации в лице буц-команды, меня охватило чувство радости. Еще бы! Сейчас я увижу настоящего вора в законе. «Может быть, даже доведется пообщаться с ним!» – подумал я, поднимаясь с места.
Через пять минут приглушенного разговора за дверью к нам в транзитку вошел пожилой мужчина лет пятидесяти. На нем была черная рубашка и такие же темные штаны. В те времена те, кто относил себя к воровской масти, предпочитали одеваться во все черное. Черный цвет символизировал воровскую масть. У всего были свои цвета: у активистов – красный, у пидоров – синий или голубой, у блатных – черный. В руках Тихон, а это оказался именно он, крутил красивые костяные четки. Его волосы были аккуратно подстрижены и расчесаны, туфли начищены и блестели, как налакированные.
– Здорово честному люду, – спокойным голосом сказал Тихон, когда за ним закрылась дверь.
Несколько молодых человек из нашего этапа растолкали остальных, чтобы быть поближе к вору.
– Здорово, Тихон, здорово, – послышались приветствия, и толпа расступилась перед вором, пропуская его вперед.
Появление Тихона произвело на большинство арестантов такое же впечатление, как и на меня. На него были устремлены практически все взгляды сидельцев. Наверное, такое зрелище можно было увидеть, когда в Риме появлялся цезарь. Единственное, чего здесь не было, так это поклонов.
– Откуда едете, братва? – сразу поинтересовался Тихон.
Несколько человек, относивших себя к братве, так называемых стремящихся, стали наперебой объяснять вору, откуда следует этап.
– Ну, что, братва, может, чифирю замутим? – предложил Тихон. – Давно я тюремного чифирю на дровах не пробовал.
В этапке моментально стало тихо. Все понимали, чем может обернуться такая дерзость.
– Что притихли? – Тихон, прищурившись, посмотрел на «стремящихся».
