Сделав два глотка, я протянул кружку Матросу, и тут мой взгляд снова наткнулся на его мизинец без фаланги. В моей голове пронеслись события, связанные с этим человеком.
… Тамбовская пересылка. Меня и еще несколько десятков заключенных везли в одну из кировских колоний особого режима. Как правило, «особняков» держали в изоляции от остальных арестантов. Но в тамбовской транзитной тюрьме, через которую за сутки проходило до полутора тысяч человек, то ли что-то напутали, то ли не успели рассадить всех по отдельным камерам, но только в тот момент меня и еще нескольких «особняков» посадили в камеру к «строгачам». Строгачи – это те, кто был осужден на строгий режим. Раньше наш советский гуманный суд выносил четко последовательные приговоры каждому, кто преступил закон, независимо от того, какое преступление он совершил. Если человек впервые попадал на скамью подсудимых и ему определялся срок пребывания в колонии, то его непременно отправляли на общий режим. Он подразумевал пребывание осужденного в более мягких условиях содержания. В колониях общего режима осужденные имели право в свободное от работы время заниматься своими делами, ходить друг к другу в гости, перемещаться по территории колонии без сопровождения. К тому же они могли писать и получать письма без ограничения. Опять же передача посылок у них происходила с интервалом в три месяца. Для примера: на строгом режиме этот интервал был в шесть месяцев, а на особом режиме – в двенадцать. Государство надеялось, что человек, однажды попав за решетку и находясь в подобных условиях, сможет осознать свою вину и выйти на свободу с чистой совестью.
Если же человек попадал на скамью подсудимых во второй раз, его ждал усиленный режим. Власть как будто бы давала арестанту второй шанс, хотя условия содержания там значительно отличались от первых. Но если и после этого гражданин не делал для себя соответствующих выводов и вновь преступал закон, то автоматически становился ненужным советскому обществу человеком и отправлялся на строгий режим, где с ним уже обходились как с потерянным для общества экземпляром. Его лишали практически всех мелких радостей и заставляли жить строго по установленным внутренним правилам. За несоблюдение режима следовало суровое наказание. Если же человек подряд совершал несколько преступлений по одной и той же статье, ему ставили клеймо ООР – особо опасный рецидивист – и отправляли на особый режим, где люди практически весь свой срок находились в закрытых бараках, не имея возможности общаться с внешним миром даже с помощью телевизора или газет.
