Вот уж деталь так деталь. А каково изящество! Всего одна буква меняет биографию в корне. От скандала спасло одно: у обоих великих князей не было яростных сторонников, готовых вступиться за «попранную честь». Так, пара вежливых звонков, ироническая реплика от автора (который ни в чем не был виноват) — и все. Вот если бы такой же ляпсус случился с фигурой более значимой для наших читателей — не миновать бы шумного разбирательства…
Впрочем, почему не миновать? Случались в питерских газетах того же времени и более существенные опечатки, и никаких особых последствий это не влекло. Все‑таки пора особых строгостей миновала, работы за промахи не лишались, как это случалось прежде.
А если вдуматься, то и вправду — что за беда эти опечатки?
Ну напечатала питерская газета, что редакция ее находится в состоянии «повышенной говности». Так ведь против правды это заявление ничуть не грешило! (Да и вообще опечатка эта нередкая — еще в 1912 году в отчете Всероссийского съезда библиотекарей было напечатано: «подговительные работы».)
Или вот извинение из упомянутой выше «Вечерки»: «Редакция „Вечерки“ приносит свои извинения болельщикам питерского мини–футбольного клуба высшей лиги „Политех“. В наш вчерашний текст „„Политех“ больше не аутсайдер, в отличие от „Единства““ вкралась досадная опечатка. Клуб занимает в турнирной таблице чемпионата России не 1–е место, как сообщалось, а 11–е».
Первое, одиннадцатое — кроме болельщиков, мало кто эту оплошность заметил. А перед болельщиками извинились, все чин чином.
Или все‑таки опечатки — это беда?
Допустимы опечатки или нет? Простительны ли? Кто знает, есть ли на эти вопросы однозначные ответы.
Разве что к Карелу Чапеку можно прислушаться для начала: «Опечатки бывают даже полезны тем, что веселят читателя».
А еще можно прислушаться к величайшему из наших писателей — Александру Сергеевичу Пушкину.
КАК В «ОНЕГИНЕ» ПОЯВИЛАСЬ НЕПРИСТУПНАЯ БАШНЯ
На днях пришлю вам прозу — да Христа ради, не обижайте моих сирот–стишонков опечатками.
Александр Сергеевич Пушкин — письмо Михаилу Погодину
Пушкин и опечатки — слова, на первый взгляд, несопоставимые. Пушкин безупречен, совершенен, блистателен, и трудно предположить, что в его сочинениях, как в бриллиантах чистой воды, могут обнаружиться трещинки или иные дефекты.
Но одно дело гениальная пушкинская мысль, а другое — воплощение этой мысли на бумаге. Сам Александр Сергеевич, бывало, не поспевал за собой — вот и выводила его рука имя «Квалдио» вместо «Клавдио», фамилию «Гудунов» вместо «Годунов», слово «замылл» вместо «замыслил».
