— Ладно, — сказал он. — Будь по-твоему. На сытый желудок и голова лучше работает… Эй, братишка! — окликнул он пробегавшего мимо матроса. — Где тут у вас поесть можно?
Матрос на бегу махнул рукой в сторону лестницы, ведущей куда-то вниз. Мулланур с Шарифом спустились по ней и очутились в помещении, где раньше, судя по всему, размещался обслуживающий персонал Института благородных девиц. Теперь тут была столовая: во всю длину зала установлены длинные столы, покрытые клеенкой, в стене устроено окно для выдачи пищи. Дверь столовой все время открывалась и со стуком захлопывалась, в воздухе пахло капустой и ржаным хлебом.
— Может, нас здесь еще и не покормят? — усомнился Мулланур.
— Поко-ормят, — уверенно ответил Шариф. Запах еды мгновенно вернул ему всю его прежнюю бодрость и энергию. Уверенно кинувшись к окошку, он быстро все разузнал и радостно доложил Муллануру: — Это из какого-то полка привезли походную кухню. Кормят всех. Обед стоит три рубля.
— Ну, это нам по карману, — сказал Мулланур. Сунув в окошко две мятые зеленые трешки, они взяли причитавшуюся им еду. Обед был незатейлив. Он состоял из щей, каши и солидного ломтя свежего ржаного хлеба. Зато сервировка была более чем затейлива. Были тут и миски, и тарелки, и солдатские котелки, и глина, и фаянс, и жесть, и фарфор. Напротив Мулланура сидел конопатый солдатик и степенно хлебал серебряной ложкой щи из грубой глиняной миски. А матрос рядом с ним деревянной ложкой уписывал свою порцию каши из тонкой, изящной тарелки какого-то старинного и, видно, очень ценного фарфора.
— Проголодались, товарищ? — услышал вдруг Мулланур.
Но сразу сообразив, что вопрос обращеп к нему, Мулланур медленно поднял голову от своей тарелки. На него, весело прищурившись, глядели удивительно молодые и смешливые глаза.
— Советую вам взять еще одну порцию. Возьмите, возьмите, не стесняйтесь! — настойчиво посоветовал обладатель веселых глаз. И тут Мулланур увидел, что он не так уж молод, как сперва показалось. Однако и не стар. Лысина? Но лысеют, бывает, и смолоду. Бородка? Тоже не признак старости. Разве только эти густые темные тени под глазами. Но это скорее следы усталости, быть может, бессонных ночей. Хотя, с другой стороны, усталым он тоже не выглядит. От плотной фигуры веет спокойствием и силой. А глаза так и светятся острым интересом ко всему окружающему, живым, неиссякаемым любопытством.
Мулланур обратил внимание, что тарелка, стоящая перед его собеседником, отодвинута в сторону, а на ее месте лежат листочки мелко нарезанной бумаги, на которых он быстро что-то записывает. Но вот и листки бумаги отодвинуты в сторону. Собеседник всем корпусом повернулся к Муллануру.
