Смеющийся Пеликен | страница 50

— Почему этим путем идешь? На твоем пути селение врагов.

— Навстречу ветру хиусу иду, — сказал Айван. — Так надо.

Глаза ее странно блеснули.

— Хорошо. Только остановишься возле крайнего шатра. В него войдешь и там ожидай. Твоих товарищей приведу.

— Ладно. В селении буду ждать.

Дотронулась до амулета на груди:

— Это береги. Рэккены попытаются завладеть, тогда совсем беззащитным будешь.

Дала горсть сушеных красных ягод.

— Есть их будешь, спать не захочется, всегда силы будут. Когда они вышли из подземного мира, юноша от неожиданности выдохнул:

— Гук!

Рядом с его упряжкой стояла другая. Только вместо собак в нарту были запряжены два белых и два бурых медведя! Те, что у входа сторожили. Порыкивая, смиренно поглядывали на хозяйку маленькими желтыми глазками.

Яри упала в нарту, взмахнула бичом. Снежная пыль завихрилась, мелькнула вышитая нарядная рукавичка… Миг — и нет нигде никого.

Путь Айвана лежал в другую сторону — в далекое чужое селение. Он не задумывался, как его там примут. А следовало бы… Ведь Яри сказала, что это селение врагов.

У Амека, старшины селения Утен, дни делились на хорошие и плохие. В плохие дни приходилось что-то терять. В хорошие дни он всегда что-то брал. Сегодня предстоял большой хороший день — Амек брал третью жену. Поэтому проснулся от громкого лая собак в радостном настроении.

Амек укротил их повелительным окриком, а потом нежно погладил свой живот. Живот его постоянно ворчал от голода, никогда не насыщаясь. Иногда ворчание переходило в громкий рев, которого пугались и люди, и ззери. Собаки приходили в неистовство. Путь Амека по селению всегда сопровождался их лаем, и жители хорошо знали, где он находится.

Раньше старшина был очень воинственным, даже по селению ходил с копьем и чуть что — лез в драку. Теперь он носил только дубинку, да и то лишь для того, чтобы собак отгонять.

Чтобы насытиться, Амек забирал большую часть добычи охотников. У него был самый обширный в селении ледник с мясом, он часто спускался туда, чтобы полакомиться чем-нибудь перед едой. Две его жены сбивались с ног, готовя для него разнообразные яства, однако Амек был постоянно недоволен и всячески ругал их.

Старшая жена, добродушная и неповоротливая Тама, давно постарела, и в ее полог Амек заглядывал лишь тогда, когда забывал распорядиться после ужина, какую еду приготовить завтра. Тама вкусно готовила, иначе старшина давно выгнал бы ее к родителям.