Лавиния допила свой шоколад прежде, чем успела заметить девочку в инвалидной коляске. Она сидела посредине Пьяццы в окружении машущих крыльями голубей. Кроме голубей, вокруг нее, похоже, никого не было.
Лавиния поискала глазами среди прохожих ее отца, того высокого темноволосого мужчину, или ее мать, или хотя бы какую-нибудь служанку в форменном платье, которая, по-видимому, должна была ее всюду сопровождать. Никого не было. Лавинии даже издали было видно, что ребенок очень напряжен. Девочка вцепилась руками в подлокотники коляски. Ее маленькие плечики неподвижно застыли. Казалось, она вот-вот ударится в слезы.
Поддавшись внезапному порыву, Лавиния вскочила и подошла к ней:
— Простите меня, дорогая, но с вами что-то случилось?
На девочке была розовая панамка из хлопчатобумажной ткани, затенявшая ее лицо. Когда она резко подняла голову, чтобы разглядеть, кто с ней заговорил,
Лавиния вопреки ожиданию увидела не залитое слезами, а злое, как у ведьмы, лицо.
— Кто вы такая? Почему вы заговорили со мной?
— Меня удивило, что вы здесь одна. Вы можете самостоятельно справиться с этой коляской?
— Нет, не могу, — отрезала девочка. — А вам-то какое до этого дело?
— Как вам сказать... — Ребенок был до того сердит, что казался почти смешным: этакая разгневанная маленькая кукла с красным лицом и горящими желтовато-коричневыми глазами! — Разве вам не приятно хотя бы то, что кто-то говорит с вами на вашем родном языке?
— Мне бы следовало сразу же догадаться, что вы англичанка. — Яркие глазки презрительно скользнули по неказистому платью Лавинии. — Вы при ком состоите?
— При весьма пожилой даме, — миролюбиво ответила Лавиния. — Во всяком случае, вам она, вероятно, показалась бы пожилой. Но она ушла к друзьям пить кофе, так что я на это время совершенно свободна. — И лукаво добавила: — А вы тоже отпустили свою служанку?
— Ах, эта несносная Элиза больна! А мой брат, обещавший побыть со мной, убежал. Когда папа узнает, он страшно рассердится.
— Вам не слишком жарко на солнце? Хотите, я передвину куда-нибудь вашу коляску?
— Нет, не трогайте ее. Я себя чувствую совершенно нормально.
— Простите, но я должна вам сказать, что лицо у вас прямо горит. Думаю, что от жары.
Девочка приложила руки к щекам:
— Вас это не касается.
— Но разве вам полезна такая жара? Я бы хотела, чтобы вы позволили мне передвинуть вас в тень. Может быть, мороженое...
Светло-коричневые глаза налились яростью, как у попавшей в капкан лисы.
