Джинн одобрительно покосился на пестрый платок, в котором лежало отвешенное золото, и довольно вздохнул:
— Ладно, давайте сюда бумагу и калам…
Иорвет быстро выставил перед котом ящик с письменными принадлежностями.
— У писцов, небось, сперли? — небрежно поинтересовался Хафс, раскатывая тонкую бумагу.
Лаонцы пофыркали — а то у кого же еще…
Кот, сопя и шевеля усами, зажал калам в лапе и принялся выводить букву за буквой.
— Каллиграа-афия… — довольно пробормотал он, завершив строчку с адресом-унваном.
Нуалу промурлыкал что-то по-лаонски.
Иорвет перевел:
— Братец спрашивает, зачем тебе деньги, о Хафс?
Кот вскинулся:
— Как это зачем?
— Ты же все равно живешь во дворце на всем готовом!
— Я коплю на дом в квартале аз-Зубейдийа, — отрезал джинн. — Там сейчас участки под застройку подешевке продают. Построю дом, куплю козу, пару невольниц — и заживу, как человек.
— Человек? Ты же кот!
— Правоверные джинны имеют право ходить в облике человека, — строго взглянул на собеседника Хафс. — А я собираюсь принять веру Али.
— Вот оно что, — усмехнулся Иорвет.
Кот продолжил старательно водить каламом, сопя, полизывая уставшую лапу и возя по полу хвостом.
Вдруг из соседних комнат донеслись крики и звуки шагов:
— Эй, Фаик! А в Тиковой комнате смотрели?
Лаонцы быстро переглянулись.
— Валите отсюда, — добродушно фыркнул джинн. — А то обоих выдерут за кражу ларца с бумагой, чернилами и каламом.
Приближающемуся Фаику ответил незнакомый голос:
— Да кому нужна эта Тиковая комната!
Шаркающие шаги звучали все громче.
— Подумаешь, связку бумаги сперли! Небось, вынесли уже в город, кто ж будет сидеть на краденом!
Лаонцы поклонились коту и бесшумными тенями выскользнули в сад.
Раздвижная дверь отъехала с громким стуком. Переступивший порог евнух несколько мгновений созерцал открывшееся его взгляду: голая комната, доски у стены, на полу горящая лампа, а рядом с лампой здоровенный серый котяра с каламом в лапе. Между двумя огромными, вытянутыми в стороны лапищами лежал исписанный лист бумаги.
Евнух застыл с разинутым ртом.
Кот взмахнул каламом и рявкнул:
— Чего уставился?! Кошечку никогда не видел?!
Евнух дико заорал:
— Джинны! Помогите! Джинны!!!
И с воплями выбежал из комнаты.
Обратно в Тиковый покой он вернулся уже в компании упомянутого Фаика — здоровенного евнуха, за объем лицевой части прозванного Кругломордым. На полу рядом с потухшей лампой стоял резной ларец с письменными принадлежностями. А рядом лежал исписанный лист дорогой бумаги-киртас.
