На приборной доске «ФНРС-ІІІ» имелись две кнопки, управляющие сбросом балласта. Одна из них отключала электромагниты малых люков, бункера начинали постепенно освобождаться от балласта, и спуск батискафа замедлялся. Вторая кнопка, расположенная рядом, отключала другую группу электромагнитов, отчего открывались большие люки на дне бункеров, и батискаф почти мгновенно сбрасывал весь балласт. Во время погружения я обычно выключал свет в кабине, чтобы наблюдатель лучше видел то, что происходит за иллюминатором. Однако в темноте нетрудно ошибиться кнопкой, поэтому я заказал на верфи небольшую откидную крышку из плексигласа, прикрывающую обе кнопки; в ней должны были проделать отверстие против кнопки, управляющей маневровым сбросом балласта, а для того чтобы нажать кнопку аварийного сброса, нужно было откинуть крышку. Возможно, я плохо составил задание; так или иначе, в полученной крышке я обнаружил Два отверстия. Пусть заклеят второе отверстие клейкой лентой, решил я, и отдал соответствующее распоряжение, но не проверил, выполнили ли его. И вот в тот день, достигнув глубины 1200 метров и желая замедлить погружение, я стал ощупью искать отверстие и, наткнувшись на него, без колебаний нажал находившуюся за ним кнопку. Я тут же понял свою ошибку, но было поздно: прощай балласт и вся дробь! Мы быстро пошли вверх. Журналист, говоривший только по-японски, ни о чем не спросил и даже не обернулся. Вернувшись на поверхность и обнаружив, что так и не побывал на дне, он, вероятно, расстроился. Однако это не помешало ему написать восторженную статью.
Несколько дней спустя я расквитался с враждебно настроенной судьбой, благополучно посадив «ФНРС-ІІІ» на дно на глубине 3000 метров. Со мной был профессор Сасаки. Судя по тому, что он потом написал о батискафе — а к его мнению присоединились и все его коллеги, совершившие погружения в ту экспедицию, — наш аппарат полностью оправдал ожидания ученого. «Я ступил на борт «ФНРС-ІІІ» с полным доверием к нему,— писал Сасаки,— а вот «Куросио», на котором я погружался несколько лет назад, показался мне не слишком надежным снарядом».
Ни один из погружавшихся со мной ученых ни жестом, ни словом не выдал своего волнения,— и все же я совершенно уверен, что всякий, погружающийся впервые, испытывает его; конечно же, для серьезной исследовательской работы в батискафе необходимо к нему привыкнуть. Во время этой первой японской экспедиции я не раз пожалел о том, как была составлена программа; мне казалось, что было бы лучше ограничить число участников, но зато предоставить каждому возможность совершить несколько погружений.
