Тринадцатая редакция. Модель событий | страница 57
На самом деле Константин Петрович приходил сюда с единственной целью — поговорить о Маше. Разговаривать о ней с коллегами он опасался: ещё не хватало заполучить к почётному званию «трудоголик» не менее гордую приставку «влюблённый». «Влюблённый трудоголик»! А с этих ведь станется!
К сожалению, Елена Васильевна разговаривала о дочери так же, как она разговаривала обо всём; хоть не дразнилась, и на том спасибо! Ласковые прозвища, вроде «подлец», «негодяй», «ловелас», не в счёт. Ведь Константин Петрович никакой не подлец-негодяй, и уж тем более не ловелас. Он самый обычный влюблённый трудоголик, вот и всё.
Елена Васильевна очень любила поговорить о том, что Маша сбежала из города от стыда и горя. Ведь нет никаких сомнений в том, что этот злодей очкастый причинил ей обиду и боль и не хочет рассказать об этом безутешной матери, потому что у него совсем нет сердца. Знай только пироги рубает как ни в чем не бывало.
Очкастый злодей помалкивал — не мог же он, ради обеления себя в глазах этой склочной гражданки, выдать производственную тайну и сдать с потрохами и свою, и парижскую команду? Поэтому он улыбался, кивал, кое-как поддерживал разговор и даже умудрился вклиниться в яростный монолог Елены Васильевны и передать ей приветы от дочери.
— Ах, приветы? Откуда у тебя эти приветы? Тебе, значит, она звонит, а родной матери — ни полслова? Ты её околдовал, опоил или хуже того — шантажируешь какими-то фотографиями! Доберусь я до тебя, лиходей!
Бесполезно было спорить или оправдываться, вот Константин Петрович и не спорил. «Ты её обидел!» — кричала Елена Васильевна (её же в своё время обидели!). «По твоей вине она даже стыдится показаться на глаза собственной матери!» (она же стыдилась!). Кульминацией беседы всегда становилось предсказание «подлецу-негодяю-ловеласу» бесславного будущего и скорого поражения.
— Ну погоди, найдёт она там французика — они же страстный народ! И утрёт тебе нос, вот увидишь, непременно утрёт! Кто такой этот Жан? Ты думаешь, он её друг? Ха-ха-ха! Да она прямо сейчас утирает тебе нос с этим французиком!
— А что француз? Поматросит — и бросит, — неожиданно брякнул Константин Петрович. Кажется, он начал уже перенимать манеру своей собеседницы, этого ещё не хватало. А может, и хватало. В принципе, чем такая манера хуже другой? Может быть, она даже лучше.
— А ты не дурак, — в который уже раз убедилась Елена Васильевна, — хоть и подлец. Обидел девушку и ждёшь, чтобы кто-то обидел её ещё больше. Тогда-то она, конечно, вернётся к тебе.