Мамарк подвигает таблички, чтобы Тетия могла разглядеть их получше.
— С краев еще надо спилить заусеницы и как следует отполировать поверхность. Я подумал, может, ты захочешь переработать кое-какие из линий, сделать их четче?
Тетия проводит пальцами по поверхности серебра — холодной и блестящей, как лед, который никогда не растает.
— Они такие гладкие. Такие плотные. Будто частицы самого неба.
Мамарк улыбается. Вспоминает, как его мастер впервые позволил прикоснуться к драгоценному металлу.
Тетия очарована. Как же прав оказался Песна: поднесенные ему в дар глиняные таблички были еще далеки от совершенства. Серебро словно вдохнуло жизнь в картину. Приглядевшись, Тетия видит на лице нетсвиса еще больше сомнения, неизвестный демон стал крупнее и страшнее. В объятиях любовников столько отчаяния и смирения, что скульпторша вздрагивает.
Есть лишь один изъян.
Заусеницы в форме оставили три отметины на лице ребенка: одна похожа на слезу, две другие — на рожки. В утробе у Тетии начинает урчать, и она прикладывает к животу руку.
Старым опытным глазом Мамарк подмечает каждое движение Тетии.
Скребя пальцами бороду, он раздумывает: не выдаст ли Тетия секрет «Врат судьбы» в обмен на то, что Мамарк прочел по линиям у нее на руке?
В обмен на секрет ее собственной судьбы. Судьбы незаурядной, отмеченной кровью.
Штаб-квартира карабинеров, Венеция
Едва войдя в прохладную тень штаб-квартиры, Валентина сразу понимает: что-то не так.
Говорят все полушепотом. Ни смеха, ни легкости в общении.
Нагрянула проверка с самого верха? Или того хуже: политики объявили о сокращении финансирования правоохранительных органов?
Валентина поднимается по лестнице и поворачивает в сторону своего кабинета. Ей наперерез идет делопроизводитель Рафаэль де Скалла.
— Тебя ищет Карвальо, — сообщает он.
— Зачем? — Валентина снимает сумку с плеча.
Де Скалла не останавливается и уходит по своим делам. По выражению страха у него на лице можно догадаться, что в диспетчерской он подслушал некую страшную сплетню.
— Лучше тебе самой с ним поговорить.
Чуть попятившись, Валентина достает сотовый. Черт!
Целых три пропущенных звонка от шефа.
Дверь в кабинет майора открыта. Валентина входит, высоко подняв телефон.
— Sono realmente spiacente,[24] — говорит она. — В морге я включила режим вибрации и только сейчас об этом вспомнила.
Майор поднимает на нее усталый взгляд. На лбу у шефа глубокие морщины. Стол не убран: три пластиковых стаканчика из-под кофе, в одном — окурки. Шеф вроде бросил курить много лет назад… Значит, дело обстоит хуже, чем думала Валентина.
