Какое-то время Тетия молчит. Затем, подтянув к груди шкуры, садится на ложе. Прислоняется стройной спиной к холодной стене; волосы черным дождем ниспадают ей на плечи.
— Тевкр, я сама не знаю. — В ее голосе звучит измождение. — Просто вынашиваю ребенка и молюсь богам: пусть он окажется твоим и пусть родится здоровым.
Тевкру этого мало.
— Что, если отец не я?
— Значит, — сердито отвечает супруга, — отец не ты.
Отвернувшись, она глядит на лучики света, проходящие в хижину сквозь плетеные стены. Потом снова смотрит на Тевкра и, протянув к нему руку, говорит:
— Тевкр, это все равно наш ребенок. Мы будем любить и растить его, как своего.
В глазах авгура вспыхивает ненависть.
— Не стану я растить ублюдка от человека, который изнасиловал мою жену! — Он выбирается из постели. — Что пришло со злом, то и приносит лишь зло. Если в тебе проросло скверное семя, мы не можем позволить ему жить.
Лицо Тетии искажается страхом. Она невольно берется за живот и чувствует, как внутри шевелится ребенок. Испуг матери, без сомнений, передался и ему.
— Муж мой, ты в гневе. Не говори таких слов.
Накинув шкуру на плечи, она встает и подходит к супругу.
Тевкр не шелохнется. Он ненавидит себя за гневные мысли и речи. И в то же время знает: он прав. Тетия оборачивает шкуру вокруг мужа, так, что их тела соприкасаются.
— Идем, ляг со мной. Возьми меня, и давай заново познаем друг друга.
Тевкр еще не остыл, но позволяет Тетии уложить себя на постель, целовать, обнимать. Покорно входит в нее. Тевкр послушен оттого, что отчаянно желает Тетию. Отчаянно желает возвращения прошлого — чтобы все стало как прежде. Он обнимает жену так крепко, как ни разу не обнимал. Целует так страстно, что обоим не хватает дыхания. И когда жена доводит Тевкра до извержения семени, оно изливается так сильно, так обильно, как никогда не изливалось.
Окутанные теплым туманом плотского наслаждения, супруги молча решают продолжить. Тетия не признается мужу в терзающем ее страхе — в глубокой, темной тревоге: что, если он прав? Что, если внутри ее вызревает семя зла и порока? А Тевкр не хочет говорить, какое решение принял: ребенка, когда тот родится, он сразу убьет.
Штаб-квартира карабинеров, Венеция
Валентина выслушивает рассказ Тома, лишь изредка прерывая его, чтобы задать вопрос, а после выходит из комнаты для допросов.
История просто невероятна.
Из-за разницы во времени с Америкой так сразу и не проверишь, правда ли Том Шэман тот, за кого себя выдает, и правда ли он совершил то, о чем рассказал.
