- Почему же вы не пришли и не рассказали мне о вашем открытии?
- Потому что я боялся, что меня обвинят в убийстве. Синьора, которой я не раз давал понять, что я тоже мужчина, могла пожаловаться своему любовнику из Милана, что ей якобы угрожали. Она могла оставить какой-то след, я не знаю, откровение подруге, письмо, газету, откуда можно было что-нибудь узнать. Даже будучи невиновным, я был заинтересован, чтобы ее считали исчезнувшей, в бегах, скрывшейся одному Богу известно где. Вы, конечно, не знаете, что синьора имела любовника в Милане?
- Вот так раз! А вы сами как узнали об этом? Да и все эти любопытные вещи... Почему вы не пришли и не поведали мне о них хотя бы в эти последние дни, после того, как был арестован адвокат?
- Что у синьоры есть любовник, я узнал, так как она получала от него письма, приходящие на мой адрес. Вскрыв одно из писем без ведома жены, я узнал, в чем дело, затем тщательно запечатал, дабы синьора ничего не заметила. Таким образом, мне стало известно, что у синьоры был любовник, к которому она наведывалась по четвергам на бульвар Премуда, некий Барзанти. Теперь, когда я это узнал, мне пришло в голову, что синьора Джулия была неудовлетворенной женщиной и что, если какой-то Барзанти ей подходил, есть надежда и у меня. Я дал ей понять это, но не получил ничего, кроме презрения и небольших подарков в деньгах, лишь бы меня успокоить.
- Перейдемте к драгоценностям, - отрезал Сканкалепре.
- Мне неизвестно было, что драгоценности исчезли. Или вернее сказать, что для симуляции побега адвокат сам похитил их, но не вложил в чемоданы. Я догадался об этом год спустя. Однажды утром, войдя в оранжерею, я заметил, что один большой горшок с землей передвинут. Это было не совсем обычно, так как он стоял во втором ряду. Удивленный, я приподнял его и увидел, что земля под ним вскопана. Тогда я подумал о звере, о кроте, может быть, который мог бы вырыть нору. Я взял сапку, и сразу же она звякнула по металлической коробке. Это была шкатулка, в которой синьора хранила свои драгоценности. А внутри, в полотняном мешочке, в том самом, который сейчас у вас в кармане, они и находились. Я сказал себе, что если адвокат извлек их из первого тайника, на то была у него причина. Скажу вам, что в тот день, когда я говорил с синьорой Джулией и пытался привлечь ее внимание, мне показалось, что адвокат подкрался на цыпочках из своего кабинета и, должно быть, что-то понял. Но он ничего не сказал и по сей день относится ко мне с той же добротой. Именно этот эпизод, вероятнее всего, и внушил ему идею обвинить меня в убийстве. Об этом деле писали все газеты. Рано или поздно труп все равно бы обнаружили, и адвокат, который предвидел это, собирал улики, чтобы меня обвинить.
