Да, он! Но что случилось?..
* * *
Красная точка растворилась в темноте. Желтые фонари, синие блики рельсов, пятна снега на черной земле — все заплясало. Алена не двигалась. Слезы жгли глаза, ползли по щекам, по губам. Соленые…
До этой минуты держалась, успокаивала Глеба, смешила его и не чувствовала по-настоящему, как некстати его отъезд, как это больно.
Даже умом поняла все только, когда маленькая, сгорбленная старушка, похожая на добрую волшебницу из сказки, охнула и грустно пошутила:
— Вот и свяжите жизнь с моряком. — Потом усадила Алену на широкий диван и, быстро поглаживая ее руку своей крошечной, заскорузлой, повторяла: — Ничего. Ненадолго же. Ничего.
Торопливо пили чай с горячими слоеными пирожками. Алена весело хвалила их, не ощущая вкуса, с трудом глотая.
— А чем он заболел, твой товарищ? Может быть, денька через три поправится? — спросила бабушка.
— Тогда бы не вызывали.
— Неужели месяц? Ты не можешь поскорей сделать эти испытания?
— Если подведет погода, и дольше провозимся.
— А Леночке на каникулы нельзя с тобой? Никак?
Глеб и Алена улыбнулись друг другу — первыми ее словами было: «Я с тобой». И так же, как ей, он ответил бабушке:
— Я буду на корабле. Да и в город нужен пропуск.
— Обида какая! — сказала бабушка. — Ну, да ненадолго.
И Алена повторила:
— Конечно, ненадолго. Ерунда!
В передней послышался звонок. Бабушка остановила Глеба:
— Это — я знаю… Я сама, — и вышла.
Алена прижалась к плечу Глеба:
— Удивительная у тебя бабушка. Буду к ней ходить. Пока она одна.
— И потом заходи. Сестра Ирка — славная. И ребята хорошие. — Глеб поцеловал ее в лоб и в голову.
— Как бы мне с тобой? Море сейчас злющее, я знаю — все равно. Ну, да уж ладно! Бросаешь меня.
— Связалась с моряком — терпи.
Захлопнулась входная дверь. Алена выпрямилась на стуле.
— Ну как, закусили немножко? — Голос бабушки будто потускнел.
Только тут Алена заметила, какой нежный, чистый голос у старушки.
Глеб спросил:
— Кто это?
— Соседка. — Бабушка села возле Алены, вздохнула, покачала головой. — Самая-то высокая проверка человека — это личная жизнь, как теперь называют. Поступки, которых никто не видит, не осудит, не накажет. Нет, длинная история — другой раз! — Она чуть сдвинула светлые брови, сухонькой рукой погладила голову, плечо, руку Алены. — Поговорка такая есть: «Горит солома — валит дым, сгорает сердце — кто увидит?» — Поднялась, захлопотала. — Еще чайку?
«Сгорает сердце — кто увидит?» — повторила про себя Алена. — «Сгорает сердце…»
