- Продай, мастер, своего
состава туесок. Для увеселения сердца.
Удивился фейерверкер
просьбе, и на покупателя взглянул в прищур. Камзол лакейский, с чужого будто плеча.
С тела и на лицо - мякота бабья, хоть за щечку ущипни, молоко с кровью. Глаза блудные
от невинности. За ушко заправлена рябиновая кисть для баловства - походя сорвал
на дворе.
- Из какого дома будешь?
- спросил фейерверкер. - Писаную грамоту от хозяина имеешь?
Промолчал покупатель,
протянул в кошеле такую писаную грамоту, что пересчитав ее, фейерверкер только крякнул,
усы огладил и стал нелюбопытен, только оглянулся - не следят ли за сделкой глаза
завидущие.
Туесок принял - свежий,
новокупленный, так бересточкой пахнет томительно по-лесному. Наполнил до краев тягучей
жижей, притертой крышкой плотно покрыл и дал необходимые наставления, как по кубарям
и плошкам для иллюминации разливать.
Товар отменный, на воде
горит, на ветру не гаснет, только песку и мокрому войлоку покоряется, а если и тому
не покорится, тут уж надо обносить пожар иконою Богоматери Непалимой Купины, и тропарь
петь с упованием:
"Иже в купине, огнем
горящей и несгораемой показавый Моисеови Пречистую Твою Матерь, Христе Боже, огнь
Божества неопальне во чреве приимшую. Теми молитвами от пламени страстей избави
нас и от огненных запалений град Твой сохрани." - всякий мастер-огневар Непалимую
Купину назубок знает -и вечером и утром поют, чтоб чего не вышло.
Покупатель поклонился,
и ушел за рябины-горемыки, а на боках тяжкого туеска - все лошадки да солнышки,
да берестяные занозки. Невмоготу было идти молодому, огнь Божества во чреве черным
зельем взбучился, наружу просился - роди меня, под горло душил.
Полдела исполнено - полдела
осталось.
Солнышко в Черные Грязи
подковой свалилось и погасло.
Протянулось марево над
прудами.
На поле Преснецком за
ручьем горющим торчал кабачище, а в том кабачище кислое сусло и жабье масло и пакость
и легкость и смерть недалеко. Не родила нас мама - выплюнула яма.
Вали Москва-град, поблаговестим
горе в малые чарки, позвоним в полведришки пивишка, в срамоте раскручинимся, подеремся-помиримся,
стрезва - раб, во хмелю - блуд, с похмелья - гроб.
Пробирались дураки по
кривобоинам, растрясти кошельки, расчадить табаки, не один дурак у матки, не один
глоток у пьянки, не один щупак у блядки, раз, еще раз, расподмахивать горазд.
Попы и дьяки дароносицы
и псалтири пропили, философы - афеисты и фармазоны умные свитки и таблицы пропили,
служилые люди - вострые сабли да пороховницы пропили, тати и разбойницы доли наворованные
и закон воровской пропили, холопы лапотки-отопочки да барина-собаку пропили.
