А что не в клетях, то
на лотках.
Мостового белого стука
зачерпывай из кадки, пробуй. Шубы сомовьи на манер собольих, льдом горячим подбитые
- примеряй на зиму. Девичья снятого молока да тучных куриных титек пожалте - вразлив
и на развес. Кошачье воркотание на продажу есть - хоть крупное, хоть мелкое. Вежливое
журавлиное ступание - товар редкий, по пятницам. А тележного скрипу, солнечного
блеску, да нищеты человечьей золотничок впридачу малым ребятам покупают для утешения.
Да все что ни схвати - есть, хоть возами бери, по десять аршин лягушиной икры с
Поклонной горы, хоть сафьяна турецкого с моста Замоскворецкого, в лукошке курочку-хохлатку,
в окошке - девкину мохнатку, неношену, сладку.
Навязывал мне плут -
Макарка со Швивой Горки из-под полы товар особого манеру, не для христьянской веры,
а потребный холостому кавалеру. Глянул под полу - думал, что помру, полна пола лисьими
яйцами нового урожаю. Врал на духу Макарка, что яйца лисьи, толчены, коли их с вином
пьют, распаляют похоть человеческую к совокуплению женскому. Десять копеек не трата,
да я не польстился, дальше пошел.
Есть за Пресненскими
валами, за Грузинскими долами, переулок не мал не велик, а так себе, впору. Средний
Трехгорный, а иные именуют его Заворотным, а иные - Семиветреным. Дворы открытые,
склады на изнанке, лавки налицо, все отпертые, веселые лавки.
Издавна по царской воле
селились здесь шуты гороховые и пустошники, мастера празднеств, дети матушки Масленицы-Перетряхи,
плясовицы семигрешной, блинницы-анафемы.
Тут и мастерские масок
и разных машкерадных ухищрений, где петушиные перья да стеклярусы на клею выкладывают
прихотными узорами на павлиний глаз, иномирные очи прорезывают в харях скарамушьих,
готовят лисоватые лицедейства и три погибели не наши.
Поодаль фокусных дел
мастаки-морочилы предлагали свое пропащее волшебство с порога ворохом.
Игрушки детские, ряженые
куколки, побрякушки, хлопушки, летающие птички на ниточке, бегающие мышки, лягушки
на гармошке и морские жители и пузыри-визгуны, тещины языки, китайские хвосты...Ай,
какие хвосты плели сироты из крашеного мочала - и не хочешь, залюбуешься.
Всем сиротам Пресня
- кормилица. Обучали ничьих детей по празднотворным дворам серебряному, медному
и оловянному ремеслу, часовой хитрости, и даже епонскому лаковому делу. Для девочек
намечали женские занятия: шить потешную одежку из лоскутов, свистульки лепить и
расписывать, цветы вертеть бумажные, цукаты и леденцы варить - все, что празднику
потребно.
