Сиди, Маруся, в лукошке
перышки на подушки перебирай, играй с листовой берестой Бывало, развернет свиток
и читает неписанные берестяные грамотки - сколько там наших записано?
День проходит, два проходит,
третий год и десятый. Слева замуж выдавали, справа - мертвого несли, спереди крестные
ходы текли, назади новые домы ставили, росла Пресня, обживалась.
Китоврас Марусю жалел,
у мужиков так ведется, слова "люблю" не знают, так и говорят "муж
жену, брат сестру, мать сына, свой Иван чужую Марью - жалеют..."
Иной день словом не омолвятся,
так только, поднимет голову Гриша скажет, как дочке.
- Маруся...подмести надо.
Или вдвоем гречку на
стол перебирают - ядрицу к ядрице, камушки и сор - к сору.
Переглянутся, и смеются,
без стыда, и снова за крупу.
Ничего не менялось в
доме Китовраса, годовое колесо крутилось ладом, стрекотали соловьиные спицы-месяца,
все в свой срок творилось.
Под Василия Великого
ведьмы месяц с неба брали рукавицами, на Марью Египетскую жгли снега, играли овраги,
на Тихона за весь год у Земли был самый тихий ход, на Исакия змеи скоплялись, ползли
поездом на змеиную свадьбу, на Симеона Столпника черт мерял воробьев своей меркой
- потому в тот день воробьев никому не видно, одни шкурки воробьиные летают и клюют,
у самих воробьев два сердца, две души и все чертовы. На Фрола- Лавра коней не таврили,
кормили досыта, ленты в гривы заплетали, аленькие ленты-то, бессмертные. На Авдотью
подземные ключи закипали, бабам холсты белить велели.
На Купалу в рощах искали
папоротник-кочедыжник, тайнобрачный цвет. Китоврас над охотниками посмеивался, говорил
Марусе, что кочедыжник - праздный барский цвет, в полночь золотом манит, девок сисястых
сулит, а наутро - кровь и слезы, черный срам.
Мы на барское дело смотреть
не станем, Маруся, в мужицких травах есть царь-трава Симтарим, о шести листах. Первый
синь, второй червлен, третий желт, четвертый багров. Брать ее нужно сквозь золотую
или серебряную гривну. Под корнями той травы - человек, и трава та выросла у него
из ребер. Возьми того человека, разрежь грудь и вырви у него сердце, если кому дать
сердце того человека, то изгаснет по тебе, если муж жены не любит, возьми голову
того человека и поставь против мужа, станет любить больше прежнего, если у которой
жены детей нет, печень того человека сварить в молоке и пить его три утра натощак
и будет сначала отрок, потом девица.
Маруся взяла Гришкину
руку, и строго спросила:
