Глава 3
Год спустя справляли
новоселье в Нововаганьковском переулке. Дом ни мал, ни велик, а в самый раз для
бобыля с малолеткой.
Два лицевых оконца весело
выглядывали на улицу, буйно цвел под ними палисад, Маруся цветочков клянчила, отчего
бы нет? Гриша Китоврас купил рассаду у армянина Макартыча в Пресненских садах, тут
и бровки и анютины глазки и бархатцы и петушиный цвет.
Травяной дворик огорожен
деревянным забором, встали по своим углам поленица, клеть с курами, дождевая бочка,
конура. И для огородных гряд места достало.
После расплаты и новоселья
Гриша поклонился в пояс артельным, со всеми распрощался навсегда и запер двери.
Жил с девчонкой в затворе.
Выходил на Пресню редко
по делам, всегда один. Все при делах - в новом доме труда много, тут поправить,
там огородный дрязг садить, обустраивать мастерскую. Гриша заладился столярничать
по мелкому, знал древорезное мастерство.
Особенно славно выходили
у него березовые туеса - легкие, ладные, из самолучшей бересты, а на боках-то насечками
коники, солнышки, птички, елочки. Ягоды хорошо хранить и мед - порчи не будет. Наделает
и продает разносчикам. С того промысла и кормились.
Девчонка все по дому
возилась. Пол дощатый еловый ножом прилежно отскабливала до янтарной слезы, мела,
стряпала, как большая. Рубашки Грише штопала и вышивала. А ловчее всего крашенки
пасхальные расписывала - наткнет деревянное яичко на спицу и пишет волосяной кисточкой
узоры клинышками, если веточки - все смородинки, если петушки - все красные, если
голубки - все сизые, если девушки - все русалочки.
Пригожие выходили яички
- уж она и на подоконники их клала, петельки приделывала и развешивала на суровых
ниточках по стенам и на чердачных стропилах.
Много их и все разные,
леденцовые писанки. Кто с улицы видел, любовались, просили Гришу продать, отчего
такую красоту под замком держит.
Китоврас всякий раз на
такие просьбы брови насупливал и наотрез отказывал.
- Все, что от Маруси
- не продажное и не дареное.
Соседи поначалу судачили,
редко какому любопытнику выпадало счастье в щелочку калитки его чудачества подсмотреть.
Но Гриша Китоврас числился
в честных, никому зла не чинил, по пьяному делу не баловался, мужик видный статный,
не старый, двадцать пять годов - а на баб и девок глаз не поднимал.
Раз даже, сговорившись
с дьяком церкви Иоанна Предтечи поновлял и украшал резьбой перила на хорах и двери
- очень складное художество вышло. На двери вырезал Райское дерево. Древо древанское,
листья маханские, цветы ангельские, глаза материнские.
