Последняя скорлупка посреди
таза с огнем тосковала.
Выкатилась из-под фитиля
восковая капля.
Малолетка слова не сказала
- но Гриша расслышал исподволь:
- Сейчас погаснет. Останусь
одна. Навсегда.
Как проснулся Китоврас,
в костровой жар кинуло, а руки заледенели. И теми ледяными руками снял с себя Григорий
Степанов Фролов соловецкий крест, с которым с детства не расставался, и на шею девочке
надел.
Стало темно.
На рассвете по улицам
шел Гриша Китоврас, редким знакомым кланялся, нес на руках спящую девочку, завернутую
в кафтан, только нос востренький видать.
Вернулся в бараки. Артельные
посмотрели и посторонились, с вопросами не приступали.
Китоврас сел в углу,
ношу с колен не спускал. Девочка во сне рот приоткрыла, улыбалась, молочные зубы
подряд, как горошинки в стручке. Быстро, быстро глаза под веками ходили - смотрела
десятый сон.
В тот же день артели
мортусов распустили, особо отличившихся наградили за страшную службу, слово с делом
не разошлось - наделили землей.
Когда делянки раздавали,
Гриша Китоврас себе место на отшибе взял, в Нововаганьковском переулке, что меж
Средней и Нижней Пресней пролегал. Место сухое, на высоком холме, на восточном излете
Трех Гор, и церковь рядом - Иоанна Предтечи, и мелочные лавки, и склады и речка
Пресня под горой. Воду брать, белье полоскать в быстринах, все можно.
Тут и землю под застройку
колышками отметили, хватит и на избу и на огород.
С Нововаганьковского
далеко и ясно видно Пресню - и большую реку Москву и три малых притока - Пресню,
Студенец и Черную грязь, и водяные мельницы и рощи и сады, и россыпи домов. И сам
Ваганьковский погост. Все места Китоврасу знакомые. Ну значит так тому и стать,
где посеял, там и врасту.
С соседями Китоврас не
свойствовал. Сразу прослыл бирюком, такого в гости не зовут, с таким не христосуются,
не кумятся. Да, видно, ему того и надо было. Поставил на своей земле временный балаган,
стал помаленьку строиться. Бывшие артельные ему, как могли, помогали избу под крышу
подводить.
Девочку окрестил у Иоанна
Предтечи. Заплатил за требу не торгуясь, сверху на попа посмотрел, так попросил
благословения, что попу недосуг стало допытываться, отчего это десятилетнюю крестят.
Да и девочка смышленая, все верно отвечала, знала Христову молитву назубок. Во время
обряда Китоврас запястье девочки не отпускал, аж костяшки на кулаке побелели. Закончили
- увел, не обернувшись на образа. Так поселились на Пресне Гриша Китоврас и Маруся.
