Собинка признал Никифорову правоту. Спросил, чтобы перевести разговор:
— Кто с пушкой теперь? Пока рана болит, тебе к Вепрю близко подходить не можно.
Никифор как о самом простом деле:
— Ты и будешь. Герасим поможет тебе силёнкой. Я — советом.
Многое про пушку, пушечный заряд и бой узнал Собинка от Никифора. Сам после гибели Порфишки подсоблял Никифору и его второму помощнику Гришке. Но одно — в помощниках ходить, а совсем другое — всё делать самому и командовать взрослым мужиком Герасимом.
В ту ночь долго не спал Собинка.
Никифор выговорил:
— Должен отдохнуть. Иначе какой из тебя пушкарь? Нашему брату потребна твёрдая рука. Глаз вострый. Не бойсь, посторожим с Герасимом Вепря. Твоя страда и час твой — завтра. Тогда никто заменить тебя не сможет. Уразумел, милок?
После Никифоровых слов заставил Собинка себя уснуть.
Багрово занялся рассвет четвёртого дня. От облаков каких али от пыли, поднятой двумя огромными войсками, взошло солнце из-за леса, словно облитое кровью. Зловещим светом залило небо, леса окрест, реку, землю. Точно предвещало последний и решающий бой: кому быть со щитом, кому — на щите. Кому радоваться, кому лить слёзы.
Неторопливо двигался в тот день Собинка. Даже, для постороннего взгляда, медлительно. Но это только так казалось. В действительности же всё было рассчитано и продумано. Каждый приказ неопытному в огненном бою Герасиму отдавал Собинка спокойно, толково, не горячась.
Пороховую мякоть для заряда сам проверил и, дабы вышло без оплошки, поднёс Никифору, лежавшему на телеге.
— Глянь-ка. Вроде бы ладная.
Никифор, превозмогая начавшийся жар, пощупал и понюхал пороховую мякоть.
— Годится, — определил.
И заметил Собинка — плох Никифор. Значит, на себя самого главная надежда и главный труд.
Не хитрили в сей день ордынские начальники, не мудрствовали.
Ударили всеми силами сразу.
Бились молчком. Без крика и визга дикого. Оттого яростней и свирепей.
И всякий раз, когда пытались они прорваться на русский берег, вместе с другими пушками грозно рявкал своим широким горлом Вепрь, отгоняя татарскую конницу.
С одобрением глядел Никифор на работу Собинки и Герасима. Даже чуть с завистью. Белобрысый парнишка, недавний подмастерье плотницкий, и мужичок-крестьянин сноровисто и ловко орудовали у пушки.
Твёрже прежнего отбивались русские полки. Ратники, старые и молодые, воочию убедились: можно сдержать ханскую конницу.
Ясный день сменился синими сумерками.
Повинуясь неведомому русским полкам сигналу, отступили вдруг ордынские конники.
