В ту пору уже был разгромлен гарнизон на острове Иводзима, американские войска высадились на Окинаве, произошло падение кабинета Койсо.[34] А для меня текли тихие, однообразные дни теперь уже недолгого, должно быть, отпуска. На улицах распустилась акация. От ее белых цветов струился сладковатый, дурманящий аромат. В душу закралось тревожное беспокойство. Любимой девушки у меня не было. Поэтому, когда мать рассказала мне о судьбе Тиё, я сразу же решил встретиться с ней. Ведь проводить меня на фронт придут только родственники, а мне хотелось унести с собой чей-то нежный образ, пусть даже девушка и не будет моей возлюбленной.
Я совершенно не помнил Тиё. Мать рассказывала, что когда-то наши семьи жили рядом и до поступления в начальную школу мы с Тиё часто играли вместе. Тиё была бойкой крепышкой. Когда мы отправлялись ловить стрекоз, она, размахивая сачком, мчалась впереди, а я следовал за ней, неся садок для насекомых. К тому времени, когда я пошел в школу, мы переехали на новую квартиру, и наши детские игры с Тиё прекратились. Дружеские отношения между нашими семьями тоже постепенно заглохли. Прошло уже больше десяти лет, и за это время мы с Тиё ни разу не встречались.
Мать завела разговор о Тиё, услышав от кого-то, что у девушки открылся туберкулез легких и ее поместили в больницу. Поговаривали, будто, узнав о неизлечимой болезни, родственники Тиё стали ее сторониться. Наверно, именно это и вызвало у моей матери особое сострадание к девушке, и она предложила мне:
— Я собираюсь навестить Тиё-тян.[35] Не сходить ли тебе вместе со мной? Вы ведь так дружили в детстве.
Надо сказать, что в те времена туберкулез считался неизлечимой и очень заразной болезнью. Все боялись и избегали контакта с туберкулезниками. Я думаю, что и моя мать должна была испытывать подобные опасения. Будь это обычное время, она вряд ли повела бы сына к легочной больной, да к тому же находившейся в последней стадии болезни, только потому, что молодые люди были когда-то друзьями детства. Ведь теперь я даже не помнил Тиё.
Но мать, должно быть, считала, что, поскольку свидание произойдет в больнице и будет непродолжительным, опасность заразиться не так уж велика. Можно, пожалуй, догадаться, о чем мечтала моя мать, затевая встречу безнадежно больной, прикованной к постели Тиё со мною, ожидавшим отправки на фронт… Встречу двух молодых людей без будущего… Матери, должно быть, казалось, что свидание это хоть на короткий миг согреет нас проблеском надежды.
