— Ну, дедушка, выполнил ты нашу просьбу? Старик говорит:
— Вы что, не видите разве?
— Сам построил? — спрашивают.
— А то кто же! — говорит старик, не хочет джигита славного выдавать, крепится.
Девицы ему, однако, не верят, смеются и за бороду его дёргают. Не приставная ли, мол, борода. Нет, настоящая. Потом, посоветовавшись между собой, говорят:
— Ну, ладно, дедушка, мы тебя за обман не виним, а только теперь позови нам того джигита, который эти дворцы построил.
Старик на сей раз вынужден джигита позвать. Увидев Тан-батыра, падишаховы дочки с плачем бросаются ему на шею.
Весть о возвращении Тан-батыра доходит и до самого падишаха. Вызывает он его к себе. Дочери говорят отцу:
— Вот кто нас от дивов спас, а братья ему страшное зло причинили.
После чего падишах, убоявшись могучего Тан-батыра, хочет не хочет, отдаёт свою дочь за него и говорит:
— С братьями поступай как знаешь, сам их суди, а меня уволь.
Призывает теперь Тан-батыр к себе старших братьев. И говорит им:
— Много вы мне вреда причинили, но не буду я вас казнить, а велю вам убраться из города прочь и на глаза мне никогда более не попадаться.
Уходят братья его, головы повесив. А Тан-батыр берёт замуж младшую дочь падишаха и сорок дней празднует, ещё сорок дней свадьбу справляет, после чего отправляется с молодой женой к своим родителям.
И по сию пору, говорят, живут они справно да ладно. Вчера у них был, сегодня вернулся.
41. ТУРАЙ-БАТЫР
Жила, говорят, в далёкие времена одна женщина. Три дома имела: один соседский, другой не построенный, а у третьего и сруб ещё не срублен. Вот она и жила в лачуге. А лачуга была знатная, всем домам дом: облаком крыта, ветром законопачена. Но хоть и бедно та женщина жила, а все ж не побиралась.
И был у неё, говорят, сын по имени Турай, громадного роста и богатырской силы джигит. Здоровался — без руки оставлял, верхом садился — хребет коню переламывал, а уж на майдане[58] никто не мог противостоять. Имя Турай-батыра с уст людских не сходило.
Но хоть и статью он удался, и на лицо пригож был, а девушки за него не шли. Пришлёт Турай сваху, а они только отмахнутся. Человек, в лачуге живущий, где невесту примет, где ребёнка растить будет?
Ходил Турай один, ходил, а потом и говорит матери:
— А отправлюсь-ка я, мама, странствовать... По чужим краям поброжу, на белый свет погляжу, авось и повезёт мне, богатым вернусь, А может, и девушку встречу, что мне женой, а тебе невесткой станет.
Отвечает ему мать:
