– "Это истинный Дмитрий!"
За всем происходящим в Москве, с высоты Арсенальной башни, внимательно наблюдал Илья. С приходом Самозванца, ни чего не изменилось в их нынешнем положении, кроме того, что теперь в обязанность Илье и его отряду была вменена охрана главных ворот страны – Спасских. Людей у Ильи было предостаточно, он расставил ратников у ворот, а часть разместил в Спасской стрельнице, разгрузив тем самым переполненную людьми Арсенальную башню. Сзади послышался шум шагов. Илья отвлекся от созерцания народного ликования и повернулся на звук.
– А, это ты Леха, – обратился он к товарищу, – чего такой пасмурный?
– А чему радоваться. Самозванец пирует во дворце с вельможами и духовенством, граждане на площадях и дома, стрельцы в казармах и по питейным домам, а мы, благодаря твоей милости, сидим тут бесцельно на казарменном положении. По всей Москве, кроме нас и немцев, не найдешь ни одного трезвого человека.
– Да, ты прав Леха, Яков Можерет с Вальтером Розеном сумели все-таки залезть в душу к Самозванцу, и сейчас вся охрана царского дворца досталась им. Нам бы туда, может, смогли бы найти, чертов синхронизатор времени и миссии конец.
– Не знаю, если нет возможности жить в нашем реальном времени, то здесь тоже не плохо, по крайней мере, все ясно, а там, в академии, все сложно и запутанно. Впрочем, я доволен укладом своей жизни, только командира бы нам немного по мягче и чтобы по чаще входил в нелегкое положение простых воинов, – пошутил Алексей.
Илья с улыбкой посмотрел на товарища.
– Говоришь, я слишком строг? Ладно, раз все пируют, гульнем и мы. Пойдем к боярину Собакину.
– Нет его. Наша собака на пиру у нового хозяина, – опять пошутил Алексей.
– Тогда слушай мой приказ. Все свободные от караула, до завтрашнего утра вольны заниматься своими делами. Кто захочет остаться, пусть остается с нами. Возьми из нашей заначки денег да отряди кого-нибудь за снедью и хмельным медом, да смотри, не жалей, чтобы хватило всем и осталось смене, которая заменится из караула.
Довольный Алексей быстро пошел выполнять приятное поручение, а Илья обратно вернулся к созерцанию площади Пожар, на которой к этому времени людское оживление сменилось тишиной. На лобное место в сопровождении вельмож из дворца вышел Богдан Бельский и торжественно начал зачитывать новый указ Государев. В нем Дмитрий возвращал свободу Романовым и Нагим, а также всем опальным Борисова времени. Не забыл он выпустить на свободу всех прочих преступников находящихся в неволе, как в государственных, так и в монастырских темницах. Вернул инока Филарета (старшего Романова) из Сийской пустыни и дал ему сан Митрополита Ростовского, снял опалу с оставшихся живыми после погромов, родственников Годунова. Далее Бельский стал перечислять милости, которыми Дмитрий осыпал своих сторонников, одних произвел в бояре и окольничие, других наградил доселе не слыханными почетными титулами. Казалось, что в своем указе Дмитрий старался угодить всей России. Он удвоил жалование сановникам и войску, отменил многие торговые и судные пошлины, строго запретил всякое мздоимство. Илья устал слушать Бельского и спустился вниз, где за накрытыми столами его уже ждали друзья.
