Богдан Сутупов замолчал, молчал и Дмитрий. Каждый думал о своем. Так свершилась казнь Божья над убийцей истинного Дмитрия, и началась новое правление над Россией под скипетром ложного!
******
В тихий солнечный день, двадцатого июня, новый царь торжественно въехал в Москву. Звонили все московские колокола, улицы города были заполнены бесчисленным множеством людей. Кровли домов и церквей, башни и стены московских укреплений так же были усыпаны зрителями. Впереди шли поляки, литаврщики, трубачи, всадники с копьями, пищальщики. За ними под барабанный бой, шли русские полки. Дмитрий сидел на белом коне в великолепной царской одежде, в окружении шестидесяти бояр и духовенства. Его встретили народным ликованием и радостью. Люди падали ниц. Со всех сторон раздавались здравницы в его честь:
– Здравствуй, отец наш, Государь Всероссийский! Даруй Тебе Боже многие лета!
Кортеж Дмитрия замыкали литовцы, казаки и стрельцы. Миновав мост через Москву-реку и Москворецкие ворота, Дмитрий выехал на площадь. Было тихо и радостно и ни что не предвещало беды, но вдруг, непонятно от куда, налетел страшный вихрь, пыль взвилась столбом и на какой-то миг заслепила людские глаза. Царское шествие приостановилось. Этот случай поразил воинов и граждан. Суеверные люди перекрестились, это был дурной знак. Перед лобным местом Дмитрий спешился и направился на встречу со Святителями и всем московским Клиром. Он снял шапку, обернулся к народу, взглянул на Кремль и со слезами на глазах стал благодарить Бога.
– Господи Боже, благодарю Тебя! Ты сохранил меня и сподобил увидеть город моих отцов и народ мой возлюбленный!
С этими словами Дмитрий приложился к Святым Образам. Люди, видя слезы царя, принялись также рыдать. Духовенство благословило Дмитрия. Опять зазвонили колокола. Однако многие заметили, что поляки все это время играли на трубах и били в бубны, заглушая при этом пение молебна. Заметили и другое, вступив за духовенством в Кремль, а далее в Соборную церковь Успения, вслед за Дмитрием устремились туда и многие иноверцы, чего до этого никогда не бывало на Руси и это показалось некоторым осквернением Храма. В Архангельском соборе Дмитрий припал к гробу Иоанна Грозного с такими искренними слезами, что никто не мог допустить мысли в его неискренности.
– "О любезный родитель! Ты оставил меня в сиротстве и гонении, но благодаря святым молитвам твоим я цел и державствую!"
Слушая сына Иоаннова, народ плакал и говорил:
