в подозрении у правительства»
[78].
По счастью, у «будущего поколения» есть и другие источники информации, помимо Раевского. Нет возможности разбирать все противоречия этой характеристики. Как ни странно, но первая ее часть вполне совпадает с тем, что писал о Сабанееве Киселев, пока не узнал его короче, а «положительный» фрагмент — с отзывами Ермолова, Закревского и других. Действительно, генералов, подобных Ивану Васильевичу, в России было немного. Выдвинулся он не только благодаря храбрости (этим удивить русскую армию было трудно, хотя и возможно), но и высокому уровню культуры, образования, в том числе и военного. Не зря Барклай де Толли, чьей образованности отдавал должное даже Ермолов, взял его к себе начальником штаба. Характерны такие строки из письма Ермолова Закревскому: «Егерские маневры Сабанеева ожидаю с нетерпением и, извлекши из них, что в здешнем краю может быть полезно, буду держаться правил сего отличного и достойного офицера. До сего времени нет ничего постоянного о егерях, а мы здесь только ими и дышим». Так Ермолов мало о ком говорил.
Сабанеев имел четкие представления о том, как должно жить, о своих обязанностях, и следовал им неуклонно, мало обращая внимания на последствия своего независимого поведения: «Правила его честны и непоколебимы». Царь его не жаловал. Корпус он получил не лучший — две дивизии (некомплектные) в самой глуши; правда, в случае войны с турками, знатоком которой был Сабанеев, он оказался бы в авангарде. Первые его впечатления по вступлении в должность очень похожи на ермоловские «кавказские». Картина ужасна: голодающее войско, где секут до смерти за украденную курицу, где командиры обкрадывают подчиненных на всякой мелочи, где солдат мучает не только климат, но и начальство. Казармы «проклятые, мерзкие, сырые, нездоровые», «продовольствие было плохо и не могло быть иначе… Новый порядок продовольствия ничем не лучше старого», ротные командиры негодны, хорошие полковые командиры разоряются, потому что содержат полки за свой счет, а негодяи наживают деревни «за счет солдатского брюха», постоянные злоупотребления на всех уровнях, казнокрадство, «тиранство» по отношению к солдатам. Военно-судная часть запущена до крайности. Аудиторов не хватает, в полках выбрать не из кого, а те, что есть, никуда не годны «по совершенному незнанию своего дела, и часто бывают такие судопроизводства, что ужасно. Дел судных тьма», и почти каждое приходится пересматривать дважды, а то и трижды, «потому что как решение, так и самое производство дела ни на что не похоже». В корпусе не хватает даже писарей.
