— Ах да. Я как раз собирался спросить: как вы поговорили?
— С твоим отцом? — Джинни тяжело вздохнула про себя. Ну, зачем она сделала даже незначительное ударение на этом слове, будто сама отрекалась от Хьюго? Но Джейк, видимо, ничего не заметил. Она чуть улыбнулась. — По крайней мере, он, кажется, не считает, что я веду себя глупо. И он был рад получить несколько памятных вещей. Да… — Ее улыбка стала более уверенной. — Так что можно сказать, моя поездка оказалась удачной.
— Так почему бы не сделать ее еще более удачной? Завтра, после отъезда родителей, я собираюсь поехать верхом к отдаленным границам имения. Почему бы тебе не присоединиться ко мне и не насладиться одним из красивейших парков Соединенных Штатов?
— О…
— Я надеюсь, ты умеешь ездить на лошади?
— Да, но…
— Да ладно тебе. Не может быть, чтобы ты преодолела тысячи миль только для того, чтобы провести здесь пару дней.
Джинни почувствовала себя утопающим, хватающимся за соломинку.
— Ну, как я уже говорила, мне нужно еще кое-что повидать в Нью-Йорке. А что касается перелета в несколько тысяч миль ради кратковременного пребывания, то я уверена, что для тебя это обычное дело.
— Да. — (Не означал ли его понимающий взгляд уверенность, что она уже почти уступила?) — Все, что тебе надо сделать, — это поднять телефонную трубку и позвонить мистеру Броквею. Уверен, он скажет, что все, что мисс Браун захочет…
— В таком случае я очень удивлюсь.
— Да?
— Очень. Так как мистер Броквей мертв вот уже сорок лет, то я очень удивлюсь, если он что-нибудь скажет, не говоря уже о продлении отпуска младшего служащего.
Он усмехнулся и снисходительно пожал плечами.
— Ну, как бы там ни было… а сейчас почему бы нам не посидеть здесь часок? Что касается меня, то я не могу представить себе ничего лучше, ну, почти ничего лучше, чем сидеть здесь с тобой, пить горячий шоколад с поджаренными булочками, а ты тем временем расскажешь мне о своей жизни. А затем позвонишь в свой офис в Лондоне и скажешь им, что несколько дополнительных дней будут весьма кстати.
— Ммм. — От Джинни не ускользнуло легкое, но явно умышленное упоминание того, как бы он предпочел провести время. И ее испугала сама мысль об этом, потому что впервые в жизни в подобной ситуации у нее появилось намерение отозваться на призыв.
Намерение! Само слово вызвало у нее кривую улыбку — как будто это сжигающее, волнующее страстное желание можно выразить таким слабым понятием. Так что необходимо разыграть комедию. Она встала и лениво потянулась, подавляя слабый зевок.
