— Тогда почему вы здесь, а не в обычной тюрьме?
— Есть и там люди со схожими с нами интересами, только посильнее будут, — пояснил Александр Андреевич.
— А где остальные? Неужели всех кроме вас перестреляли?
— Всех.
— Что ж, Царство им Небесное…
На минуту молчание повисло в воздухе.
— Что это за молодой человек? — спросил Иван у Александра Андреевича, указав на Максима.
— Это… долго объяснять, но он не наш и не их, он был у нас в плену, а потом в плен попали все мы разом.
— Вы пожираете друг друга. Кто-нибудь придет и после них. Тогда с ними тоже здесь поговорим, в этом гроте.
— Что будет с нами?
— То же, что и с нами, если с нами что-то будет. Возьмите.
В гроте пришло время завтрака, а может быть, обеда, в общем просто время поесть. Судя по вкусу, это был растворимый суп из пакетика с обильным добавлением макарон. Варили в двух больших тяжелых котлах, оставшихся здесь, видимо, со времен монастырского освоения подземелий. Ели вместе. Молча. Перед тем как в ненарушаемой до этого тишине зазвучал семидесятиголосый ксилофон мисок я алюминиевых ложек, человек, встретивший пленников, произнес молитву. Александр Андреевич и пятеро уцелевших в перестрелке недоуменно переглядывались. Максим устало смотрел в одну точку: ему уже было все равно, казалось, что здесь он и останется, бесконечные перемещения и неразбериха в его жизни закончатся хоть как-то, что само по себе внушало спокойствие и выпускало наружу усталость. На стенах плясали тени от неровных огоньков бензиновых ламп, которые тоже выглядели антикварными.
— Можно один вопрос? — раздался голос одного из бледных жителей грота.
Головы прежних хозяев монастырских алмазных копей повернулись в его сторону.
— Где она?
— И она, — раздался другой голос.
— Они… — один из сидящих рядом с Александром Андреевичем опустил голову, — они там… там, где и все.
Больше вопросов и разговоров не было. Максим услышал несколько глубоких вздохов. Молча трапеза продолжалась. Сверху послышался скрип открываемой двери. Конусообразный ярко-белый луч электрического фонаря прицельно, не расползаясь по темноте, зашарил по колоннам и стенам грота.
— Шестеро бандюков на выход! Москвич остается! — в хриплом голосе, изданном грубым динамиком мегафона, Максим узнал Антона.
Александр Андреевич встал и направился в сторону выхода. За ним поплелись остальные. Вскоре за ними захлопнулась железная дверь. Куда повели их? На допрос? На расстрел? «Только бы не на расстрел!» — подумал Максим.
