Копи царя Иоанна | страница 38

В подземном гараже, куда заехала «девятка», несколько человек копошились вокруг «уазиков» — надували колеса и копались где-то в глубине огромных железных капотов. У одного заднее колесо было снято, и механик со всего размаха колотил кувалдой где-то внизу. «Российским лечат молотком…» — всплыли в голове Максима строки из Евгения Онегина. С чего бы это такие приготовления?

Максима отвели в комнату с зарешеченными окнами, где на одной из кроватей уже дремал Александр Андреевич. Как только дверь открыли, он заворочался и приподнялся.

— Александр Андреевич, вы не спите?

— Нет. Все, поедем завтра, видел — эти там в гараже возятся?

— На Соловки? На машинах?!

— Ну не на поезде же им нас везти, правда? Давай спать, а то разбудят ведь ни свет ни заря, а ночь уже вовсю за окном… Погода, конечно, великолепная сегодня под вечер выдалась — жара прямо так облегчающе спала, эх, хорошо. Ну, спокойной ночи!

— Спокойной ночи, — Максим повалился на кровать. Уставал же он от этих подземных прогулок— все мышцы словно в кислоте искупали, и сил никаких. Поэтому Максим моментально уснул.

Знаете, в чем неоспоримое преимущество старых поездов? В них не чувствуешь себя как килька в банке! По крайней мере, в каждом купе открываются окна, да еще и настолько, что в них можно высунуться, посмотреть навстречу ветру и километрам непройденного пути… Особенно летом, где-нибудь в середине июля, сравните лица тех, кто на станции назначения вываливается из новых аккуратных чистеньких вагонов, обитых поликлинично-белесым пластиком с вечно задраенными, запотевшими окнами и вспухшими от поролона пыльными диванами, и тех, кто как-нибудь поздним и светлым тлеющим летним вечером выпрыгивает на далеких полустанках из старинных, похожих на сарайчики на колесах, вагончиков, где ветер гуляет по коридорам и купе, смешиваясь с бряцаньем гитары, шумом и ненавязчивой попсой радиоприемников, запахом вяленой воблы, пива, наполненный смехом и бесконечными дорожными разговорами. Пассажиры новых поездов, коими так гордятся наши железнодорожники, как в прорубь кидаются из дверей, глотая свежий воздух, распахивая куртки, обмахиваясь газетами или просто руками. Они подолгу стоят на перронах, не желая вновь оказаться в замкнутых, душных вокзалах, нагревшихся за день, обжигающих салонах такси. На лицах блестят капли пота, а в покрасневших глазах читается только одно — безмерная усталость от бессонной ночи, когда единственное спасение — прижиматься к холодным железным дугам на краю вторых полок. Из Москвы почти во все крупные города ходят такие составы. Страдают пассажиры по дороге в Питер, Казань, Вильнюс, Киев, Минск…