Если, не зная рыцарской литературы, судить об
отношениях между полами исключительно по другим
источникам и пытаться составить представление о
существе психологического конфликта
влюбленного рыцаря, мы, скорее всего, вообразим
мужчину, разрывающегося между двумя женщинами:
собственной женой, с которой его связывают дети,
и другой дамой, которой принадлежит его сердце.
Либо мы можем вообразить женщину, которой
пренебрегает муж и которая любит другого. Ничто
не может быть дальше от реальности эпохи насилия,
чем такая картинка. Грек, деливший свое время
между гетерами [99]
и мальчиками для радости, никоим образом не
переживал своих отношений с женой как
психологическую проблему, да и сама она не видела
в любви к куртизанкам покушения на собственные
права. Равно и трубадур, посвятивший себя целиком
даме сердца, как и его жена, терпеливо ждавшая его
дома, не страдали от конфликта между семьей и
любовью. И Ульрих фон Лихтенштейн, и его добрая
жена воспринимали рыцарскую "Minnedienst" как
должное. [87*] На самом деле
конфликт в рыцарской любовной жизни состоял
совсем в ином. Когда жена оказывала
благосклонность другому, она тем самым нарушала
права своего мужа. Как бы рьяно он сам ни
добивался любви других женщин, он не мог терпеть
нарушения своих прав собственности, он не мог
допустить, чтобы кто-либо обладал его
женщиной. Таков конфликт, вырастающий из
принципа насилия. Муж оскорблен не потому, что
жена любит не его, а потому, что ее тело -- его
собственность -- может принадлежать другому. В
античности и на Востоке, где зачастую мужчина
искал любви не у чужой жены, а у проституток,
рабынь и мальчиков, т. е. у тех, кто стоял вне
общества, конфликт и не мог возникнуть. Любовный
конфликт может возбудить только мужская
ревность. Только мужчина как хозяин собственной
жены может претендовать на полное обладание. У
жены нет такого же рода прав на своего мужа. Даже
сегодня существенны различия в отношении к
неверности жены и неверности мужа, и то, как по
разному воспринимают измену другого муж и жена,
демонстрируют нам остатки этого кодекса, а без
знания о нем мы бы не могли ничего понять.
Пока господствует принцип насилия, стремление
любить не может получить развития. Изгнанное из
семьи, оно ищет любого потаенного местечка,
принимает самые причудливые формы. Возникают
условия для быстрого распространения
венерических болезней. Был ли сифилис занесен в
Европу из Америки или это была вполне "своя"
болезнь -- еще вопрос. Но мы знаем, что с начала XVI
века он распространяется по Европе как эпидемия.
Принесенные им мучения покончили с любовной
игрой романтичного рыцарства.
