При капитализме каждый активный участник
деловой жизни озабочен тем, чтобы труд
оплачивался полностью. Наниматель, увольняющий
работника, стоящего своего заработка, вредит
самому себе. Начальник участка, увольняющий
хорошего работника и сохраняющий плохого,
ухудшает деловые результаты своего участка, а
значит, косвенным образом и свои собственные.
Здесь нам не нужны формальные критерии для
ограничения решений тех, кто оценивает
выполненную работу. При социализме такие
критерии необходимы, ибо в противном случае
возможно злоупотребление соответствующей
властью. А в результате работник не будет
заинтересован в дальнейшем совершенствовании
труда. Он будет заботиться лишь о том, чтобы
выполнить требуемое формальными критериями и
избежать наказания.
Какого рода результатов достигают работники,
не имеющие прямой заинтересованности в
результатах своего труда, можно узнать из
тысячелетнего опыта рабского труда. Чиновники и
рабочие государственных и муниципальных
предприятий дают новые примеры. Можно попытаться
ослабить доказательную силу первого примера
ссылкой на то, что эти работники не были
заинтересованы в результатах своего труда,
поскольку не имели доли в распределении, а в
социалистическом обществе каждый осознает, что
он работает для себя и это подстегивает его
усердие. Но как раз в этом и вся проблема. Если
рабочий старается на работе больше, чем следует,
ему приходится преодолевать большую тягостность
труда. Но ведь при этом ему достанется лишь
малейшая часть приложенных усилий. Перспектива
получить миллионную долю результата своего
усердия едва ли подвигнет его напрягаться больше
необходимого [163*].
Социалистические писатели обычно обходят эти
щекотливые вопросы молчанием или отделываются
ничтожными замечаниями. Им нечего сказать, кроме
нескольких морализующих сентенций [164*]. Новый социалистический человек
будет свободен от эгоизма; в моральном плане он
будет неизмеримо выше, чем человек ужасной эпохи
частной собственности; глубокое понимание связи
вещей и благородное отношение к долгу заставят
его посвятить все свои способности общему
благосостоянию.
Но если присмотреться поближе, выясняется, что
эти заявления вертятся вокруг одной из двух
возможных альтернатив: либо свободное
подчинение моральному закону под давлением
только собственной совести, либо принудительный
труд, стимулируемый наказанием и наградами. Ни
одна из альтернатив не ведет к цели. Первая не
образует достаточных стимулов для преодоления
тягот труда, хотя она всячески превозносится
публично при каждой удобной возможности и
восхваляется во всех школах и церквах; вторая
ведет только к формальному выполнению
обязанностей, никогда не вовлекая в труд все
возможности человека.
