— Под нами мины, не забывай. Это надо пережить.
Он раздраженно закинул голову.
— Только и всего? Ты это серьезно?
— Не горячись. Нельзя суетиться, не положено. А будешь спокойно сидеть на заднице, все будет так, словно ты вылез уже из этой ямы. Выпьем еще пивка?
Мы вместе призывались в Шопроне. В первый же удобный момент приехали его родители. С криком «Пепе! Пепе!» к нему кинулась красивая длинноногая женщина в шляпе и английском костюме; и, когда они обнялись, из ее слишком больших и слишком темных карих глаз полились слезы. Он представил мне мать: «Пепи, мы ее так зовем в кругу семьи». Пепи погладила меня по щеке и шепнула: «Берегите друг друга, мальчики». Она вытащила зеркальце и, выпятив губы, поправила прическу. У лысеющего и толстого, перекатывающегося как мячик папы бегали глаза, словно он с интересом изучал культзал казармы, а не искал путей спасения сыночка. С тех пор они часто приезжали на служебной «победе» и, где бы мы ни работали, всегда умудрялись добиться пропуска в пограничную зону.
— Ну, прибыло святое семейство, привезло бисквиты, — ворчал Кудлатый Лайош. Мы его так прозвали за то, что был похож на волчонка из советского мультика. — Пепи, Пепе, папа, — сюсюкал он с издевкой всякий раз, как видел их вместе. — Магош, неужели тебя от них не выворачивает? Конечно, ты же у нас начальник, такой же как они, жрешь их бисквитики, а потом даже от солнышка их дорогушу оберегаешь. Однажды его укусит комарик, и мы сколотим ему гробик, — Кудлатый задрал рукава гимнастерки, оголив жилистые плотницкие руки. — А я только вкалывать хорош, да? И еще чтоб подорваться. А Бисквитный Мати в тенечке перебирает себе свои бумажки да рисует. Хорошо, нечего сказать!
Когда после отъезда Пепе я вернулся в «прерию», ребята уже поставили заграждение и вырыли ямы под мины. Линия границы в этом месте была изломана в виде римской пятерки, на таких участках работать очень тяжело.
— Гляди, Магош, тут поставим вертушку, — показывал Кудлатый на нижний угол излома; вертушка означает, что в этом месте идущие с двух сторон минные ряды удваиваются. — Хорошо придумано, а, ефрейтор? Так будет проще всего.
Он был хорошим, толковым минером.
На закате мы начали острение уже поставленных мин: вынимали предохранительную чеку из взрывного устройства. Кудлатый шел по внутренним рядам, я по внешнему. Остальным было приказано отойти, они складывали круглый лес и собирались домой.
В этот миг с грохотом подъехал наш грузовик, вернувшийся из города. Шофер дудел, махал рукой, из кабины выпрыгнул Пепе с канистрой в одной руке и какой-то бумажкой в другой.
