Разобранная мясорубка лежит на постеленном полотенце и сохнет. Славе всегда хочется покрутить белую ручку, последить, как «всёвремяубегающий» винт захватывает куски мяса, жуёт их и выдавливает в круглые дырочки шевелящихся червячков, которые слипаются вместе и смешиваются. Папа сидит на низкой скамеечке перед печью и пускает дым изо рта в поддувало, смотрит на Славика и улыбается. Мама раскатывает тесто в плоский тонкий блин и тоже улыбается. Никто никуда не торопится, все дома, и от этого ему светло и празднично. Только он собрался подойти к умывальнику, как мама взяла и сказала:
– Сынок, умывайся, я сейчас быстренько слеплю тебе пельмешков,- а сама стала наливать воду из чайника, который начал стучать крышкой и пускать пар из носика. «Я и сам знаю, что нужно сначала умыться. Был бы маленький, а то ведь на рыбалке не зря за проходнёй бегал. А почему только мне мама слепит?»
– А папе?
– Ну, конечно!.. и папе твоему… Мы – потом.
– Я – один не буду, я – все вместе.
– Не капризничай. Мама говорит, нада слушаться. У тебя, наверное, температура. Вчера весь в снегу пришел.
«Хотя и пельмени, а одному есть не вкусно»- подумал Слава и предложил:
– Мама, давай мы тоже будем слепливать. Быстрей же.
– Весь в отца. Что он, что ты любите с мясом возиться. Без вас управлюсь, горе-помощники.
– Мы ничего не насорим. Мама? Мы – аккуратно. Совсем ничего не испортим, правда, папа?
– Конечно,- согласился Степан, забрасывая окурок в малиновый зев поддувала.
– Я сказала, значит, нет. Вы мне мешать только будете. Иди, поиграй или почитай. Каникулы заканчиваются, а ты книжку в руки не брал,- настаивала Анна.
– Мы плакать не станем,- весело проговорил Никодимов старший. – Мы сейчас дровец принесём.
– Один сходишь. Нечего ребёнка морозить. Он не прислуга тебе.
– Ты чего, Аня? Он не девчачьей породы
На улице ещё не растаял фиолетовый сумрак, он цепляется за ограды и сугробы, прячется среди берёзок, стоящих у занесённого снегом памятника вождя пролетарской революции. Слава смотрит на освещённые окна своей школы, ему кажется, что в посёлок заплыл большой теплоход. Он догадался, что это старшеклассники убирают ёлку. От почты доносится скрип санных полозьев. Вот фыркнула лошадь, за посёлком, в стороне разделочных эстакад на берегу речки Чачанги пулемётной очередью застрочил тракторный пусковой двигатель. Ночь прошла, а день ещё не начался. Озябшие редкие звёзды медленно тают. Слава смотрит на них и ему кажется, они тихонько, позванивают, позванивают, будто колокольчики с отцовских закидушек, но только ещё поменьше.
