— Старый знакомый, — ответила она, вытирая руки полотенцем.
— Много лет назад, — ехидно усмехнулась Кэт. — Ты словно говоришь о древней истории. Не такая уж ты и старая, ма.
— Это было еще до того, как ты родилась, детка. Очень давно.
— А кто он?
— Я же тебе сказала…
— Как его зовут?
Ее улыбка пропала, и Дорис поспешила повернуться к раковине, чтобы сполоснуть чашку.
— Тед Хэмфри, морской пехотинец.
— Еще бы, "медный лоб" сразу видно.
— Что это еще за словечки? — с укоризной отреагировала мать, ставя чашку в сушилку.
— Ты бегала к нему на свидания или еще что?
— Нет, — ответила Дорис слишком быстро и резко. У них с Тедом не было свиданий. Лишь небольшое "еще что".
— А ты бегала на свидания к кому-нибудь, кроме папы?
Дорис вздрогнула. Дочь спросила так легко, так естественно о человеке, которого не знала. Не она научила ее этому, а родители Тейлора, ее мать и отец, их с Грегом братья и сестры. С того момента, как Кэтрин залепетала, они показывали ей фотокарточки Грега и учили произносить: "Папуля, Кэтти. Это твой папуля".
И Дорис поощряла это, ибо и сама не знала, что делать. Ей было чуть больше двадцати, сама еще девчонка, но уже с крошечным дитем. Ее муж погиб, а Тед выкинул из своей жизни. Она нуждалась в помощи обеих семей, а семья была нужна Кэт. Особенно родителям мужа — ведь внучка связывала их с покойным сыном. В тот период ей не хватило храбрости и сил рассказать им правду, а позже, когда стала взрослее…
Она осталась трусихой. К тому времени Тейлоры слишком уж полюбили Кэтрин. Признание причинило бы им невыносимую боль. И Дорис пошла по пути наименьшего сопротивления, более безболезненному для дочки, ее бабушек и дедушек, для самой себя. Она сохранила свою тайну и жила во лжи.
Но вот вернулся Тед.
И стало больно и стыдно, что Кэт называет папулей совсем не того человека.
Несправедливо, обидно!
— Нет, золотце, я ни с кем больше не встречалась, — отгоняя навязчивые мысли, натуженно улыбнулась мать.
— Так откуда же ты знаешь этого Теда?
Ну почему дочка не рассеянная, как все ученики в школе? И Дорис попыталась отвлечь ее внимание.
— Что-то мы уж очень любопытны сегодня!
Кэт не обиделась. Она вообще редко обижалась на чьи-либо слова.
— Мы любопытны постоянно. Если не задавать вопросов, ничему не научишься. Так как ты познакомилась с ним?
Мать повернулась к ней лицом. Если не ответить, Кэт сообразит, что она что-то скрывает. А поскольку действительно скрывает, не следует давать дочери повод так думать. Да простит меня Бог!
