– Джейсен, с другой стороны…
– Джейсен старше, но вырос он подобно Энакину. Это две разные реакции на одинаковую ситуацию. Что у них общего – это то, что ни один из них не думает, что я действительно все делаю правильно. И, что еще хуже, я думаю, что по крайней мере один из них прав. Я видел… – он запнулся.
– Что? – мягко подтолкнула Мара..
– Не знаю. Я видел будущее. Несколько будущих. Как бы не закончилось это дело с йуужань-вонгами, закончу его не я, и не Кип, и никто из старших джедаев. Это будет кто-то новый.
– Энакин?
– Не знаю. Я боюсь даже говорить об этом. Каждое слово все размывает, посылает волны Силы всем, кто его слышит, меняет вещи. Я начинаю понимать, что чувствовали Бен и Йода. Наблюдая, пытаясь направлять, надеясь, что я не ошибаюсь, что я вижу ясно, что есть такая вещь, как мудрость, и я просто не дурачу сам себя.
Она мягко засмеялась и поцеловала его в щеку.
– Ты слишком много волнуешься.
– Иногда я думаю, что волнуюсь недостаточно.
– Волнуешься? – сказала Мара мягко. Она взяла его руку и положила ее себе на живот.
– Ты хочешь поволноваться? Слушай.
Она еще раз обняла его в Силе, и еще раз они слились друг с другом и с третьей жизнью в комнате – с той, что росла в чреве Мары.
Осторожно, нерешительно Люк потянулся к своему сыну.
Сердце билось в прекрасном простом ритме, и вокруг него плыло что-то вроде мелодии, знание одновременно чуждое и знакомое, чувства, подобные осязанию, обонянию и зрению, но совсем непохожее, вселенная без света, но со всем теплом и безопасностью мира.
– Изумительно. – пробормотал он, – что ты можешь дать ему все это. Что ты можешь быть этим для него.
– Это гнетет меня, – сказала Мара. – Это причиняет беспокойство. Что, если я делаю ошибку? Что, если болезнь вернется? И, хуже всего… – она остановилась, и он ждал, зная, что она в конце концов дойдет и до этого. – Это легко, в некотором смысле. Чтобы защищать его сейчас, все, что я должна делать – это защищать себя, а это я делала всю жизнь… Сейчас моя жизнь – это и его жизнь. Но когда он родится, уже так не будет. Вот сторона, которая меня беспокоит.
Люк обнял жену одной рукой и прижал к себе.
– Все будет хорошо, – сказал он. – Я обещаю тебе.
– Ты можешь обещать это не больше, чем держать молодых джедаев внутри себя или уберегать их от опасности. Здесь то же самое. Те же страхи, Люк.
– Конечно, – ответил он. – Конечно, да.
Они сидели и смотрели на небо Корусканта и больше не разговаривали, пока к их двери кто-то не подошел.
