— И средством этим «Юнайтед», разумеется, располагала?
— Да! Его открыли, по словам Флоуэра, случайно; счастье мое, что я обратился к ним, а не к их конкурентам — те не смогли бы мне помочь. А «Юнайтед» поможет. И будет помогать до тех пор, пока моя работа не перестанет их устраивать. Другого препарата действительно нет, Тини.
Тимоти налил виски и протянул Паттону.
— Нас таких оказалось десять человек, и отбор проводился весьма тщательно. Все мы с блеском окончили университет. Ни у кого коэффициент интеллектуальности, КИ, не был ниже 195, и нам не пришлось долго теряться в догадках, дабы установить, что все мы заболели не случайно, что мы не жертвы неудачного медицинского опыта. Все было заранее обдуманным покушением на нашу жизнь. Теперь мы оказались в полной зависимости от людей, выдавших нам спасительное лекарство, и делали все, что требовал от нас Флоуэр. "Парни Флоуэра" — вот как нас называли. Он надолго замолчал.
— Разве невозможно определить состав этого лекарства? — спросил Тимоти.
— Мы шли на все, лишь бы вырваться из-под власти Флоуэра, и шестеро из нас заплатили за это своей жизнью. Видите ли, Тини, нам выдавали порцию лекарства только на день и заставляли принять в их присутствии. Одному из нас семь дней подряд удалось провести по нескольку часов в клинике "Паблик Хеалтфэр", а мы, остальные, его прикрывали, но в клинике так и не смогли установить, в чем именно мы нуждаемся: необходимо, мол, было, чтобы кто-то из нас как минимум две недели пролежал в стационаре. Когда Флоуэр пронюхал об этом, он просто не дал Джону его дневной порции.
— Флоуэр умер?
— Да, пять лет назад, и пока открыли его сейф… Я единственный, кто остался в живых, и то случайно…
— От кого вы получаете лекарство теперь? От Брукера?
— Да, каждое утро. А в такие дни, как сегодня, когда приходится выезжать в город, он делит порцию на две части — утреннюю и вечернюю. Когда меня вторично поставили на ноги, он вызвал меня к себе. Он якобы только теперь узнал о нашей судьбе и сам бы такого никогда не допустил; он просит меня забыть о прошлом и продолжать работать на «Юнайтед» в качестве его личного секретаря. Содержание он пообещал мне отличное. И сдержал слово.
— Только лекарства вам не выдал?
Паттон пожал плечами.
— Проявление истинного человеколюбия?
— Он сказал, что так он во мне никогда не усомнится. Он, дескать, будет уверен в преданности хоть одного человека на всем белом свете. Что мне оставалось?..
