– Чего?
– Ну, денежку достань! Другой-то бумаги у нас нет…
– С ума сошел?! Ничего себе, деньги жечь собрался!
– Сейчас это необходимо, чтобы выжить. Должны же мы поесть.
– Лучше в детский дом снесем, если тебе не надо! – не могла слезть с сумки Яна.
– Слушай, я, честное слово, отнесу в любой детский дом сколько скажешь, а пока дай пару бумажек для затравки и не дыши.
– Ладно… – нахмурилась госпожа Цветкова.
Через несколько минут огонь уже весело потрескивал, и сразу же стало теплее.
– Когда все прогорит, картошку в золе запечем, – глотая слюну, прокомментировал Марек.
– Страшно здесь… – оглянулась по сторонам Яна.
– Чего?
– Смотри, не видно ничего… Туман накрыл все окрестности. И собака замолчала. Вроде должны быть здесь люди, а никто не вышел даже на крик. Да и Леша здесь сгинул… Где мы его искать будем?
– Не знаю где, но будем. Что же, только пожрем – и назад? Мы же сюда приехали за ним. В каждую избу, если потребуется, войду, дверь вынесу! – пообещал рыжий великан.
Именно в этот торжественный момент из тумана к их огоньку придвинулось сначала дуло ружья, затем бледное лицо мужчины с трехдневной щетиной.
– Вот вы где, голубчики! Совсем обнаглели! Сначала картошку мою выкопали, теперь еще обещаете избы наши обворовать? Спасибо бате моему, царство ему небесное, за ружьишко, припрятанное со Второй мировой!
Яна, честно говоря, на какое-то мгновение растерялась и испугалась. Но быстро пришла в себя.
– Эй, любезный! Вы нас не так поняли!
– Дядя Гена я, – сплюнул мужичок. – И понял я вас правильно, оглоеды. Вы сажали клубни-то, чтобы так вот взять и воровать?
– Да мы не воровали, честное слово! Просто жрать очень хотелось. Мы заплатим! – сказал норвежский ученый.
И тут Яну прорвало – ее разобрал нервный, истерический смех.
– Ой, не могу! Ну, что, Марек, познакомился с особенностями русской души? Ой, умора! «Я заплачу…» Как будто все деньги решают! Сейчас этот дядя пристрелит нас за воровство двух кэгэ картофеля, и никакие миллионы не помогут!
– А чего вы смеетесь? – обиделся местный житель. – Я в свое время отсидел именно за кражу картошки! Голод был, мать плакала. Мол, кинуть в землю нечего, значит, и урожая не будет, и детей ей не прокормить… Вот я и решился, украл мешок картошки, чтобы посадить в огороде… Поймали меня на следующий же день. Вещдок – тот мешок злополучный – в сенях. Как сейчас помню глаза матери, полные слез и ужаса… Три года мне дали.
– За мешок картошки в голод – три года? – изумился господин Касински.
