Вернемся к Джессике. Мы, вампиры, бездушны, это правда. Но мы не предаем подобных себе. Мы не уничтожаем ради удовольствия. А я боюсь, что мир вампиров уничтожит Джессику.
Может, лучше позволить ей жить как обычному подростку? Оставить проблемы нашего мира нашему миру, а не взваливать их на плечи невинной американской девчонки, которая хочет ездить верхом, хихикать с лучшей подругой (я испытываю что-то вроде извращенной симпатии к Мелинде, которая помешана на вопросах секса) и целоваться с простым крестьянским парнем?
Жду твоего ответа, хотя и предчувствую, что он будет резко отрицательным. Василе, ты воспитал во мне не только безжалостность, но и великодушие, а потому честь велит мне задать эти вопросы.
Скоро поправлюсь,
твой Люциус.
P.S. Относительно кукол: попроси пришить им пуговицы вместо глаз. Кажется, это их главная «фишка».
— Мам, расскажи, что вчера ночью случилось.
Мама сидела в кабинете, с очками на носу, изучая последние выпуски научных журналов. При звуке моего голоса она взглянула на меня:
— Я надеялась, что ты об этом заговоришь.
Она показала на потрепанное кресло у стола. Я села и укрыла ноги потрепанным перуанским одеялом.
Мама развернула ко мне стул, подняла очки на лоб и приготовилась к непростому разговору.
— С чего начнем? С того, что произошло между тобой и Люциусом на крыльце?
Я вспыхнула и отвела глаза:
— Нет, об этом я говорить не хочу. Давай поговорим о том, что произошло два дня назад, когда Люциуса сюда принесли. Почему сюда? Почему не в больницу?
— Джессика, я уже объясняла: Люциус особенный. Не такой, как все.
— В чем же он особенный?
— Он вампир. Доктор, получивший образование в американском медицинском колледже, не сможет правильно его лечить.
— Мам, он обычный парень.
— Ты все еще в это веришь? Даже после того, что увидела, подсматривая под дверью?
Уставившись на свои руки, я накрутила на палец нитку из одеяла и оторвала ее:
— Мам, все так запуталось…
— Джессика…
— Да?
— Ты же дотрагивалась до Люциуса.
— Мам, ну пожалуйста!
Нет, об этом лучше не вспоминать.
Мама невозмутимо посмотрела на меня:
— Мы с твоим отцом не слепые. Папа застал конец вашего… кхм… разговора с Люциусом на Хеллоуин.
Я порадовалась, что лампа едва освещает письменный стол, потому что мои щеки пылали.
— Мы просто поцеловались… Даже не по-настоящему.
— Когда ты дотронулась до Люциуса, ты не заметила ничего необычного?
Холод его кожи… Я сразу догадалась, о чем она, но почему-то продолжала упорствовать:
