— Да, здесь он в большей безопасности.
— Мам, у него внутреннее кровотечение. Даже мне это очевидно. Ему нужно переливание крови.
Мама кинула на меня странный взгляд, будто я ненароком сказала что-то важное:
— Совершенно верно, ему нужна кровь.
— Тогда отвезите его в больницу!
— Джессика, у Люциуса есть особенности, которых докторам не понять. Мы все обсудим позже, а сейчас мне надо к нему вернуться. Пожалуйста, ступай к себе и наберись терпения. Как только будут новости, я скажу.
Мама направилась к гостиной, из которой доносились голоса — разговаривали мой отец и доктор Жольдош, — и присоединилась к тайному обществу, плотно прикрыв дверь.
Напуганная и раздраженная, я поднялась наверх, совершенно забыв про бедную нерасседланную Красотку, и ей пришлось провести холодную ноябрьскую ночь возле конюшни. От тревоги я даже не вспомнила о лошади, которая несколько часов назад принесла мне славу. Вместо того чтобы позаботиться о Красотке, я забралась в постель и уставилась в потолок, пытаясь решить, что делать дальше.
Напряженно размышляя, не вызвать ли доктора самой, и заметила, что над гаражом, в комнате Люциуса, вспыхнул и тут же погас свет. Я выглянула в окно: к дому через лужайку бежал отец с каким-то свертком размером с коробку для обуви, но с закругленными уголками. Похоже на бандероль.
Когда отец скрылся в гостиной, я украдкой сошла вниз, стараясь не наступать на расшатанные половицы, и приоткрыла дверь — самую малость, чтобы видеть, что внутри.
Огонь в камине почти потух, но в приглушенном свете я все-таки кое-что рассмотрела. На длинном обеденном столе, который мы использовали в торжественных случаях, лежал Люциус, наполовину прикрытый белой простыней. Его лицо казалось безмятежным, губы не шевелились. Он был похож на мертвеца. На труп. Я никогда раньше не была на похоронах, но казаться мертвее, чем Люциус… даже не знаю, возможно ли это.
Он умер?!
Я уставилась на его обнаженную грудь.
«Люциус, дыши! Дыши, пожалуйста…»
Увы, грудь Люциуса не двигалась.
Внезапно что-то во мне надломилось, и я почувствовала, как внутри образуется холодная гулкая пустота.
«Нет, не может быть. Он не умер».
Я попыталась успокоиться. Если бы Люциус умер, вокруг него не суетились бы, оставили бы в покое, прикрыли бы лицо.
Мама нервно расхаживала у камина, прижав руку к губам. Отец и доктор Жольдош о чем-то совещались, разглядывая сверток из гаража. Должно быть, они пришли к какому-то решению, потому что доктор Жольдош достал из черной сумки нож… или скальпель? Он собирается оперировать Люциуса? На нашем
