— Я прекрасно себя чувствую, Элисса, спасибо! — гордо заявила она и сникла, боясь встретиться с сестрой взглядом. — И более того… О, птичка! — вдруг крикнула Элен и пулей вылетела из кухни. Стремглав пробежав через двор, она ворвалась в прачечную.
В темной комнате слышались возня и царапанье. Звуки доносились из коробки с дырками для обуви, которая стояла на стиральной машине.
Элен быстро убрала книгу, прижимавшую крышку, а потом осторожно подняла коробку.
Писк и трепетанье крыльев стали еще громче, и Элен ласково и тихонько произнесла:
— Потерпи, милая, через минуту ты будешь на свободе.
— Какого черта… — шагнул к ней в темноту Дэмиен. — Ты советовалась с психиатром по поводу своего хобби? — спросил он.
Проигнорировав эту колкость, Элен вышла во двор и, высоко подняв картонную коробку, открыла крышку — почти мгновенно коричневый пушистый комочек взмыл в небо и исчез.
— До свиданья, — печально произнесла Элен. — Береги себя, Марвин. — И она опустила коробку на желтеющую траву.
— Марвин?
Девушка резко обернулась и увидела Дэмиена. Он взирал на нее с циничной улыбкой.
— Как приятно видеть, что ты отпускаешь на волю хотя бы кого-нибудь.
Он стоял очень близко от нее, и она отступила.
— Если бы я могла вас посадить в коробку…
— Так что же сделал этот парень, чтобы завоевать свободу?
Дэмиен схватил ее за запястье, и от этого прикосновения Элен тут же утратила дар речи. Она, собрав все силы, дернулась, и он отпустил ее. Голос вернулся к ней.
— Воробышек сегодня утром ударился о стекло моего окна. Я спасла его, окоченевшего и беспомощного, от кошки.
Голос ее звучал очень звонко. От волнения, разумеется: его громадная фигура подавляла ее.
— Но из-за чего было беспокоиться? Воробьи — бесполезные птицы.
— Ни одно живое существо не бесполезно, мистер Лорд.
Дэмиен грустно рассмеялся.
— Ты никогда не жила в Нью-Йорке.
Элен озадачило это его саркастическое замечание, однако улыбаться ей не хотелось. Он снова взял ее за руку и подтолкнул к дому.
— Так, значит, ты даешь имена всем твоим спасенным зверюшкам?
— Да, — призналась она, когда они дошли до ступенек. — Я даю имя каждому существу, о котором забочусь.
— Какое же имя у меня? — Он повернулся к ней лицом.
Элен сосредоточила взгляд на его горле. Ее внимание привлек пульс Дэмиена, там, во впадинке, и у нее появилось необъяснимое желание нагнуться к нему и коснуться губами этой бьющейся жилочки.
— Ну? — настаивал он.
Элен, напуганная своим странным желанием, молча ринулась вверх по лестнице. И уже сверху крикнула:
