— Ты это серьёзно?
— Конечно. Там, куда мы направляемся, очень опасно. Вся станция затянута какой-то невиданной чёрной паутиной. Мой отец говорит, что все местные погибли… Уходи. Я всё сделаю сам.
Девушка загадочно улыбнулась.
— Ты что, правда думал, что я собиралась туда идти?
— А разве нет? — растерялся Сергей.
На этот раз она рассмеялась уже в полный голос.
— Ну, ты и… — Она покачала головой. — У меня даже слов нет. Да я уже дважды могла нырнуть в боковой туннель! Только бы ты меня и видел!
— И чего ты ждёшь?
— Хотела посмотреть, что будет дальше. — Девушка вдруг резко нахмурилась и, отвернувшись в сторону, сердито добавила: — И потом, это ещё не поздно сделать.
— Ладно, раз мы во всём разобрались, — вернулся Сергей к начатому разговору, — давай. Вали. Дальше я пойду один.
Она внимательно посмотрела на него:
— Не боишься, что свои тебя накажут?
Сергей пожал плечами.
— Накажут, конечно. Но ведь не расстреляют и не повесят. Переживу, — подражая ей, улыбнулся он. — А если принесу станционный журнал…
— Хрена с два ты его принесёшь! — оборвала его она.
Сергей даже растерялся.
— Почему?
— Потому что я больше года училась вскрывать сейфы, и то не уверена, что справлюсь. А у тебя и подавно ничего не выйдет. — Она нахмурилась и вдруг, в очередной раз удивив его, улыбнулась. — Ладно, не кисни. Прогуляюсь с тобой до Маршалки.
— Да зачем это тебе?! — удивился Серёга.
Она ничего не ответила, только хмыкнула себе под нос, чем-то напомнив Сергею его отца, повернулась к нему спиной и быстро зашагала вперёд.
* * *
Идти становилось всё тяжелее. Неожиданно для себя Сергей понял, что начал уставать. Причём это было не физическое утомление — он по-прежнему чувствовал себя полным сил, хотя нёс на своих плечах почти пятнадцать килограммов оружия и снаряжения, да и прошли они всего ничего, меньше трети перегона. Усталость была иного рода: психическая или моральная — Сергей никак не мог подобрать точного определения для объяснения своих ощущений. Прежде, на станции, его всегда окружали люди: товарищи, друзья или просто знакомые. Он к этому привык, и сейчас вынужденное одиночество тяготило его. Удивляло и то, что шагавшая впереди девушка всё время молчала. Касарин бы с удовольствием заговорил с ней, но никак не мог придумать, с чего начать разговор. В его советах она, похоже, ничуть не нуждалась. Сама, без всякого напоминания, натягивала противогаз и закрывала голову капюшоном при приближении к радиоактивным зонам, каменистые осыпи, образовавшиеся в местах обрушения туннеля, преодолевала уверенно, так же легко и непринуждённо обходила провалы и размытые грунтовыми водами глубокие рытвины, встречающиеся на пути.
