— Может. Ты лишь прислушайся лучше. Представь, что ты спрятался и слушаешь, не подкрадывается ли к тебе человек.
Ых Кана последовал совету Матери. Он закрыл глаза и затаил дыхание. И спустя мгновение услышал внутри головы голос. Раскатистый, как гром, и нежный, как прикосновение матери.
— Ты — сын Каны. Теперь твоё имя — Большой Грын. Ты — часть нашей семьи. Нашей. Большой. Семьи.
Голос утих. Грын постоял немного, потом отнял ладони и повернулся к Матери семьи.
— Всё. А что теперь?
— Какое имя ты услышал? — заглядывая в глаза, спросила Мать.
— Большой Грын.
— Хорошо, — она улыбнулась, — ты знаешь, что это за камень?
Большой Грын замотал головой.
— Это Мать Всех Троллей. Когда-то давным-давно она пришла на эту землю и дала начало всем троллям. Она жила очень долго, но и ей подошло время уходить. Тогда она пришла сюда и попросил у Медленной Воды, чтобы та помогла ей и после смерти оберегать её род. И добрая Медленная Вода превратила его в камень. В Мать Всех Троллей. Здесь, рядом с ней, тебе — и любому другому из нашего рода — никогда не будет грозить опасность. Здесь никто не сможет причинить тебе вреда, даже человек. Помни об этом, Большой Грын.
Грын догрыз корень и потянулся за другим. Внутри своей головы он видел недавние бытие с Хирой во всех подробностях. Эти видения наполняли его радостью и силой. А ещё — надеждой на повторение. Кныр говорил, что самка вряд ли понесёт от одного раза. А раз так — Грыну наверняка предстоит ещё несколько приятных встреч. Он зажмурился и потянулся всем телом, разминая затёкшие мышцы.
Рядом визгливо закричала малышня. Грын приоткрыл один глаз и покосился в сторону шума. Так и есть. Ых Нава опять дрался с ых Кача. Они кубарем катались по земле, мутузя друг друга коротенькими ручонками. Матери, Нава и Кача, спокойно смотрели на возню, не собираясь её прекращать. Зачем? Пусть учатся. Драться им в жизни придётся не раз. Против троллей из других семей, если те забредут на территорию семьи Тары. Впрочем, до драк доходило редко. Обычно, хотя и не всегда, всё заканчивалось взаимными угрозами и битьём себя кулаками в грудь.
Гораздо опаснее было во время Белого Леса, когда оголодавшие волки начинали неделями кружить вокруг семьи, стараясь отбить детёныша. Бывало, что они, одурев от бескормицы, бросались в прямую атаку. Тогда приходилось встречать их грудью. Цветущей Травой можно было схлестнуться с только проснувшимся медведем и беснующимся во время гона туром. И только в Доброе Время тролли жили вполне спокойно и их почти никто не тревожил. Почти — потому что был ещё один враг, о котором Грын предпочитал даже не думать. Чтобы не накликать беды.
