Я бежал вдоль цепочки следов, бежал изо всех сил. Сердце у меня в груди колотилось так, будто готово было вот-вот вы прыгнуть, дыхание сбивалось. В какой-то момент я понял, что сейчас упаду и не встану.
Бегай я так на школьных соревнованиях, я стал бы чемпионом школы. Но Ковача я догнать не мог. Да что там догнать разглядеть! Было впечатление, что он понесся с реактивной скоростью и что теперь уже за десятки, если не за сотни кило метров от меня.
Я перебежал замерзшую реку, прошел стороной мимо редких домишек деревушки Коржеево (которая считалась почему-то городским предместьем), нырнул в перелесок. За этим перелеском была большая развязка шоссейных дорог, с кольцевой городской там был выезд на главные трассы, ведущие на запад и на север.
В перелеске стояла мертвая тишина. Снег несколько раз скрипнул под моими ногами, и мне стало жутко. Казалось, кто-то подкрадывается ко мне со спины. Я взмок, пот застилал мне глаза. На секунду я остановился, чтобы снять шапку и вы тереть лоб, и сразу почувствовал, как ноги у меня отнимаются, будто обрадовались, что я больше не заставляю их работать на полную мощь.
Разозлившись на собственные ноги, я опять побежал. На выходе из перелеска, возле насыпи у западного шоссе, меня пронзила такая боль под солнечным сплетением, что я согнулся чуть ли не впополам, и, кто знает, мог бы и упасть, если бы не ухватился за молодую березку.
Воздух теперь входил в меня и выходил с хриплым свистом, как в старом велосипедном насосе. Он был морозным, этот воздух, но почему-то только на выдохе чувствовалось, как он холоден. На вдохе он казался мне обжигающе горячим.
Я кое-как выпрямился, поглядел на звезды. Сколько же я пробежал? Когда мы с Лохмачом ходили гулять на замерзшую реку, к самому Коржееву, то путь в один конец занимал у нас около часа. А я еще поле одолел, и этот лесочек ... в обычном темпе ушло бы, наверное, часа два. Мне же казалось, что я пробежал все расстояние за секунду. Неудивительно, что мне стало плохо ...
С высокой ветки старой березы, росшей метрах в трех от той, на которую я опирался, на меня посыпались крупные пушистые хлопья снега. Я вздрогнул и поглядел вверх. С ветки смотрели жуткие, странные глаза невиданного зверя. Лишь секундой позже я сообразил, что это сквозь ветки горят две звезды, а их зеленоватый оттенок - дальний отсвет в небе. По том оттенок стал красноватым, и я догадался, что на развязке шоссе переключается невидимый мне светофор.
