Признаю, это было ошибкой. Через несколько месяцев его нашли у меня в комнате, и он стал одной из основных улик по моему делу. Наряду с картинками, разумеется, и записями по каждому эпизоду. И моим признанием. У следователей в Кардиффе ничего этого не было. Для них это стало очередным нераскрытым делом о попытке изнасилования. Описание нападавшего, полученное от жертвы, было малоинформативным: высокий, крепкий мужчина в куртке с капюшоном. Цвет кожи: белый; цвет волос: неизвестен; цвет глаз: неизвестен; примерный возраст: сколько? двадцать? тридцать? сорок? Было темно, он не снимал капюшона, напал сзади. Не произнес ни слова. Полиция разыскивала мужчину с ранами на руке и, возможно, с повреждениями левого глаза. Преступник между тем наутро после происшествия выехал из пансиона на Кафедральной улице и сел в поезд, идущий в Лондон, на вокзал Пэддингтон. К тому времени, как хозяйка пансиона прочитала в «Эхе Южного Уэльса» заметку о нападении на женщину и вспомнила – тут у нее, без сомнения, похолодело в груди – уродливую царапину на лице недавно съехавшего постояльца, нападавший был уже за сто шестьдесят миль от Кардиффа, в Южном Лондоне, в своей комнате, в муниципальном доме. Указанные им в регистрационной книге фамилия и адрес оказались вымышленными. Хозяйка пансиона смогла сообщить следователям только то, что мужчина был из Англии – определить по выговору, откуда именно, она затруднялась – брюнет с завязанными в хвост волосами и, да, самое странное, с разными глазами, одним зеленым и одним карим. На основе данного описания полиция изготовила и поместила в газеты фоторобот. Впрочем, в английские газеты история не попала. День выдался богатым на события, а нападение случилось в Кардиффе, не было серийным, и к тому же жертва фактически не была ни изнасилована, ни убита.
Я сказал адвокату, что миссис Дэвис-Уайт не обязательно давать показания в суде. Я готов признать эту часть обвинения. Адвокат говорит, что это весьма разумно с моей стороны. Тем не менее по данному конкретному эпизоду у него остается масса вопросов. Почему я остановился на полпути? Почему отпустил жертву? Я начал перечислять причины, но увидел, что он абсолютно ничего не понимает и от этого находится буквально в полуобморочном состоянии; тем не менее я продолжал говорить, отгибая для наглядности пальцы. Помощница записывала мои слова:
Она не курит.
Белизна ягодиц.
Переулок.
Страх (мой).
Страх (ее).
Сила (моя).
